Вместе с душевным спокойствием пришло и осознание настоящего момента. Дак'ир стоял в полумраке своей изолированной камеры, так называемом солиториуме, — одной из многих на борту ударного крейсера «Ярость Вулкана». Своей обстановкой помещение не сильно отличалась от темницы: суровая, аскетичная, окруженная четырьмя холодными черными стенами келья.
Вскоре к Дак'иру пришли и подробные воспоминания.
Несколько недель назад по астропатической связи пришло экстренное сообщение, которое интерпретировал их ротный библиарий Пириил. И вот теперь Саламандры держали курс на имперский мир Стратос…
Богатая рудниками колония, одна из многих в Адронном Поясе в секторе Редуктус Сегментума Темпестус, Стратос представлял для Империума большую ценность не только своими залежами океанических минералов, но также и ресурсом рекрутов для Имперской Гвардии, куда, как того требовал закон, регулярно призывался каждый десятый человек. Таким образом, спасение Стратоса, освобождение местного населения от внутренних врагов, представляло собой задачу первостепенной важности.
За несколько часов до ухода корабля с орбиты капитан Ко'тан Кадай уже отрядил шесть отделений, в том числе и свою собственную Инфернальную Гвардию, посчитав их силой, способной решить такую задачу и, высадившись на Стратос, избавить сей мир от захлестнувшей его анархии. Как и предписывал им Культ Прометея, все Саламандры, перед тем как вступить в бой, должны были сначала очиститься огнем и пройти период длительной медитации, концентрируя в своем сознании уверенность в собственных силах и внутреннюю стойкость.
Все были сейчас заняты приготовлениями. Все, кроме Дак'ира.
Такой факт не мог пройти незамеченным.
— Мой господин! — позвал его чей-то глубокий и звучный голос.
Дак'ир оглянулся и увидел закутанную в плащ фигуру с низко опущенным капюшоном. Его жрец-клеймитель был одет в изумрудно-зеленую сутану, символ ордена — оскаленная пасть саламандры в кольце огня — был вышит на груди тонкой филигранью янтарного цвета. В мерцающем свете факелов под облачением сопровождавших жреца сервов виднелась аугментика.
Камера была мала, но все же в ней хватило места для слуг Астартес.
— Мой господин, вы уже готовы к нанесению памятного шрама? — спросил Цек.
Дак'ир кивнул, еще не совсем отойдя ото сна. Затем он увидел, как Цек протягивает ему сияющий прут, раскаленный добела в углях, на которых он сейчас стоял голыми ногами. Воин Астартес едва ощущал боль от горячих углей. Единственная капелька пота, скользнув по гладкому лбу, сбежала вниз по его черному телу — телу, которое, если бы не набедренная повязка, было бы полностью обнаженным.