«Ты, поди, вчера
И не думалъ, малый, что пришла пора
Службы королевской, и въ родной избушкѣ
Для забавы дѣтской лишь строгалъ игрушки…
……
Можетъ, и хотѣлъ бы воротиться въ хату.
Да нельзя ужъ, служба не велитъ солдату.
А, вѣдь, жаль семейства, теплаго гнѣзда,
Стороны родимой…. Медомъ никогда
Здѣсь никто мальчишку угощать не станетъ
Да и колыбельной пѣсни не затянетъ».
Но совершенно другія чувства оказались, въ душѣ ребенка:
Но Григорій слушалъ съ нетерпѣньемъ: «Эхъ,
Пустяки такіе говорить вамъ грѣхъ:
Что жалѣть отца мнѣ, матери и брата?
Нищеты жалѣть ли? Что мнѣ наша хата?
Для меня – повсюду хата. Подожду,
Покрасивѣй хаты въ мірѣ я найду….
А нашъ край невеселъ: лѣсъ одинъ, все елки….
Въ наше захолустье лишь заходятъ волки.
……
Тотъ глѵпецъ, кто можетъ въ золотѣ блестѣть
И о платьѣ рваномъ будетъ сожалѣть».
Этими словами, опредѣляется вся дальнѣйшая судьба нашего героя, и вотъ какъ Дершнякъ, дядька его, предсказываетъ судьбу.
Подивился этой рѣчи старичина;
Брови онъ нахмурилъ, и усовъ щетина
Заходила! «Вижу, будешь ты – солдатъ;
Рыцари же въ Польшѣ такъ не говорятъ….
А скажи-ка, парень, какъ тебѣ угодно
Думать: для какого дѣла войско годно?»
– «Для какого дѣла? Вотъ смѣшной вопросъ!
Такъ кому бъ отчизну охранять пришлось.»
Здѣсь начинается самое знаменательное и самое важное для насъ мѣсто; Дершнякъ отвѣчаетъ:
«Охранять! Такъ гдѣ же этотъ край родимый,
Коль ты не тоскуешь о семьѣ родимой,
Коль дерешься только изъ-за денегъ ты
И стыдишься дома честной нищеты?
Охранять отчизну!.. Да объ этомъ словѣ
Думалъ ли когда ты? Частью жизни, крови
Родину святую старики зовутъ,
За нее дерутся и на смерть идутъ
Весело…. Отчизна! Это – домъ твой, хата,
Крыша, подъ которой росъ ты, жилъ когда-то,
Пашня – хлѣбъ насущный твой въ голодный годъ,
Рѣчка, гдѣ ты лѣтомъ плавалъ безъ заботъ,
Это – очи милой, это другъ – сердечный,
Это – наше небо съ далью безконечной,
Тѣнь роднаго сада, старый дубъ и кленъ
И зовущій въ церковь колокольный звонъ,
Это – домъ твой, воля, сила молодая
И отца роднаго борода сѣдая.
……
Тотъ же, кто забылъ свой отчій домъ и кровъ,
Рыцаремъ не будетъ во вѣки вѣковъ;
На войну поскачетъ, но клеймо позора
Онъ не смоетъ кровью. Въ немъ не трудно скоро
Страхомъ или горстью золота убить
Твердую рѣшимость…. и пока вредить
Родинѣ наемщикъ боевой не можетъ,
Пуля поскорѣе пусть его уложитъ.
И предсказаніе стараго воина начинаетъ сбываться, хотя и не вдругъ, не сразу. Жажда военныхъ подвиговъ и отчаянная храбрость высоко ставятъ пылкаго юношу въ кругу его сверстниковъ. Нѣсколько рѣшительныхъ сраженій поднимаютъ его высоко и въ военной іерархіи. Ростущая все болѣе и болѣе любовь гетмана открываетъ передъ нимъ все болѣе и болѣе широкое поприще; онъ уже краса и надежда всего польскаго воинства; поговариваютъ даже о гетманской булавѣ въ недалекомъ будущемъ. Страстно смотрятъ на него гордыя панны, и, наконецъ, дочь одного изъ вельможнѣйшихъ пановъ покоряетъ себѣ его сердце, и сама страстно влюбляется въ красавца воина. Самъ гетманъ является сватомъ, и невѣста благословляетъ Героя въ послѣдній походъ, въ которомъ уже поручено ему командованіе, но