Меч лежал в шкафу на полке, которая была для него едва впору. Стоило фермеру его достать, как тот выпрыгнул из ножен. От неожиданности фермер уронил ножны на пол. Священник вскочил, пролив своё пиво, и подхватил меч. Он попытался вложить его обратно в ножны, но тот входил только на вершок и сразу же выскакивал обратно, стоило отпустить его.
— Боже мой! — вскричал священник. — Вот это чудо! — и принялся рассматривать клинок. Он был, конечно, человек учёный, не то что фермер, который с трудом разбирал отдельные буквы и вряд ли бы смог прочесть даже собственное имя. По своей безграмотности он не обращал никакого внимания на вязь, покрывавшую клинок и ножны. Что же до королевского оружейника, тот так привык ко всем этим рунам и письменам на мечах, что никогда их не читал, полагая, что такое любопытство старомодно.
Священник внимательно изучил письмена и просиял. Именно это и пришло ему в голову день назад, когда беседовали мельник с фермером. Но как он ни составлял буквы, ничего путного не выходило.
— На ножнах надпись, а на клинке эти — как их? — эпиграфические знаки, — промолвил наконец священник.
— Неужто? — сказал Джайлс. — И что это даёт нам?
— Письмена очень древние, и язык какой-то варварский, — сказал священник, чтобы потянуть время. — Надо разобраться получше.
И он попросил фермера одолжить ему меч на ночь, что тот и сделал с превеликой охотой.
Когда священник вернулся домой, он снял с полок множество учёных книг, за которыми и просидел всю ночь. А на следующее утро обнаружили, что дракон ещё ближе к Хэму. Все жители деревни затворили двери на засовы и привалили мебель к окнам; а те, у кого были под домом погреба, спустились в них и сидели там при свете свечей, дрожа от страха.
Но священник, набравшись смелости, вышел из дома и прошёлся по соседям, оповещая через замочные скважины всех, кто соглашался выслушать его, о потрясающем открытии, которое он сделал прошедшей ночью.
— Наш добрый Эгидий, — шептал он, — милостью короля сделался обладателем прославленного меча по имени Каудимордакс, или, как его зовут в героических преданиях, — Хвостореза!
Заслышав эту новость, люди отворяли двери, потому что кто не знал, что меч с этим именем ранее принадлежал Белломариусу, славнейшему драконобойцу за всю историю королевства! По некоторым сведениям этот Белломариус приходился нынешнему королю пра-пра-пра-дедушкой по материнской линии. Немало было сложено песен и преданий о деяниях Белломариуса, позабытых при дворе, но памятных деревенским жителям.
— Этот меч, — продолжал священник, — сам выходит из ножен, если дракон не более чем в пяти милях. Нет никаких сомнений, что если он окажется в руках смельчака, то ни одному дракону не устоять!