"Есть! Цепи лопнули!", обрадовался командующий и привстал. Его вмешательства не требовалось, все было четко расписано, а уж чем-чем, а дисциплиной Лавийская армия похвастаться могла.
Зазвучал горн, раздались команды сотников, мгновенно собралась кавалерийская сотня, готовая ворваться в замок под прикрытием трех сотен пехоты. Они вскроют решетку, сотня солдат ворвется, и рассыпятся вдоль стены, подавляя сопротивление на стенах, остальные будут помогать огнем снаружи, а всадники ворвутся вглубь! Сил более, чем достаточно! А пока бегом, пехота! Кавалерия ждет.
— Засада! — закричал главный маг, — трубить отступление!
Но было поздно. Три сотни солдат с десятком магов были посередине широкой улицы с пустыми домами, а у них за спинами сотня всадников на нетерпеливо ржущих боевых конях. Все побыстрее хотели пересечь готовый сгореть от обстрела фаерболами подъемный мост. Защитники пока мазали, но это ненадолго: непременно попадут и неоднократно! Прикажите перекидной тащить?
Генерал никогда не видел шквального перекрестного огня. Спасибо Семусу, который словно по наитию распорядился застраивать посад в шахматном порядке, чтобы дома не загораживали солнца, да и просто для красоты, чего греха таить. И теперь из окон придорожных домов вовсю сверкали яркие разноцветные вспышки, не боясь задеть противоположные здания. Им вторили вспышки защит пехотинцев, атакующие плетения их амулетов и заклинания магов. У командующего, не мага, заслезились глаза от слепящего света. Такой массы боевой магии он еще не видел. Крики раненых и умирающих солдат заглушили все звуки. Вспыхнул один дом, второй, третий, но не смотря на огонь и дым, оттуда продолжали лететь смертоносные стрелы и фаерболы. Противно запахло паленым мясом, и дисциплинированная Лавийская армия побежала. То, что осталось от трех сотен.
— Ваше сиятельство, кавалерия в тылу! — закричал личный телохранитель-маг и два мастера меча встали рядом с графом.
— К-какая кавалерия!? Что происходит!!! — заорал еще не отошедший от шока генерал. Чашка с горячим горфом лежала на траве, и пролитый горф еще продолжал парить.
Горнист играл отступление, но его, казалось, никто не слушал. В лагере все перемешались, кроме кавалеристов: они успели развернуться и ринуться в атаку на ворвавшуюся в лагерь сотню всадников. Со стороны недалеких скал.
Пеших топтали и свои и чужие. Чужие не приняли честный бой, а расстреляли половину Лавийской сотни своими проклятыми мощными и точными амулетами. Со второй половиной схлестнулись на саблях. Конца избиения граф не досмотрел. Он был почти насильно посажен на коня и окончательно пришел в себя только после окрика полковника ор'Буткоса: