Замолчал и уставился на меня.
— Слышал эту историю и очень благодарен настоятелю Мортусу. И что? — я искренне недоумевал.
— Видите ли, я, как вы знаете, не епископ, но, — он сделал паузу, — старший над всеми местными служителями.
— Рад за вас, но я ничего не понимаю в церковной иерархии.
— Вам и не нужно. Я собственно вот о чем. Я сообщу в епископство о подвиге служителя во вверенной мне епархии, но понимаете… эта бюрократия… там требуют подтверждения выдающихся поступков братьев — служителей от светских властей.
— Разумеется! Как это сделать?
— Дописать в моем отчете несколько строк и поставить печать.
— В любое время, как вернусь из Бутово!
— Храни вас Спаситель, господин барон!
На том и раскланялись. Мда. И там свои интриги. Ну и хрен с ними. А за Мортуса я искренне рад.
Бутово встретило меня многочисленными пожарищами и скорбным настроением жителей. Они ковырялись в развалинах, пытаясь найти хоть что-нибудь уцелевшее. Сгорело примерно треть построек.
Я тепло обнялся с Витаром, поздоровался с недовольным Прунисом, который сожалел, что не успел повоевать, и с остальными наемниками. Староста был напуган моим появлением и переминался с ноги на ногу, словно хотел в туалет. На меня старался лишний раз не смотреть.
— Докладывай, Евонгар, — так звали старосту.
— О чем, ваш мил?
— Как это о чем? Ты дурак или прикидываешься?
— Не понимаю о чем вы. Если о нападении, то вы и сами, поди, все знаете…
— Та-ак. Значит больше сказать нечего?!
— Почему же, ваш мил! Есть. Зерно пожгли, людей порубили, скота много сгорело.
— Сколько, у кого, имена.
— Так сразу и не упомнишь…
— Да не слушай Егор эту падаль! Он и палец о палец не ударил после нападения! — не выдержал блеяния старосты Витар, — а во время налета забился в погреб и просидел там. Людей бросил!
— Да какой из меня воин, ваша милость!
— Собирай сход. Немедленно.
— Слушаюсь, ваш мил.
Староста резво побежал к своему дому, где висел "набат", так лингвор перевел, — металлическая пластина с громким низким звоном. Через несколько секунд она загудела.
— Что же он во время нападения не стучал! — в сердцах воскликнул Витар.
Сход собрался на вместительной площади перед храмом. Человек сто любопытных мужиков, а за ними еще более любопытные женщины и многочисленная детвора: частью на заборах и деревьях. В воздухе не смолкал гул, как в растревоженном улье.
Однако! Не ожидал, что у меня так много народу в самой маленькой деревне. Раньше беседовал только со старостой и самыми заинтересованными, а "сход" зимой проходил в храме. Я встал. Толпа затихла. Так и подмывало сказать: "Господа присяжные заседатели", еле сдержался.