Наступило молчание. У Легрэна так сильно стучало сердце, что Жербье слышал его стук. Юноша прошептал:
— Вы сказали «мы», мосье Жербье?
— Ну конечно, — ответил Жербье. — Разве ты думал иначе?
— Иногда мне тоже казалось, что вы собираетесь взять меня с собой. Но я не смел в это поверить, — сказал Легрэн.
Медленно, подчеркивая каждое слово, Жербье спросил:
— Значит, ты мирился с мыслью, что подготовишь мой побег, а сам останешься здесь?
— Да, я так решил, — сказал Легрэн.
— И ты бы это сделал?
— Вы нужны в Сопротивлении, мосье Жербье.
Несколько минут Жербье мучительно боролся с желанием закурить. Но он не сразу зажег спичку. Он терпеть не мог, когда люди видели волнение на его лице.
■
Приступая к новой партии в домино, полковник Жарре дю Плесси сказал своим партнерам:
— Нашего маленького коммуниста словно подменили. Уходя на работу, он теперь даже песни поет.
— Это все весна, — заверил коммивояжер.
— Дело скорее в том, что человек ко всему привыкает, — вздохнул аптекарь. — Бедный парень устроен так же, как и мы, грешные.
Все трое не питали к Легрэну никакой враждебности. Напротив, его молодость, его горе, состояние его здоровья внушали этим от природы добрым людям сочувствие к юноше. Они предлагали ему дежурить по очереди у Армеля. Но Легрэн ревниво отказывался от их услуг. Когда они получали с воли продуктовые посылки, они всегда угощали Легрэна. Но зная, что у него нет никакой надежды ответить им когда-нибудь тем же, Легрэн упорно отказывался от угощений. И привыкнув к тому, что Легрэн постоянно дичится, игроки в домино постепенно забыли об его существовании. Теперь, когда его поведение изменилось, он опять привлек к себе их внимание. Однажды вечером, когда аптекарь предложил соседям несколько плиток шоколада, присланных ему семьей, Легрэн тоже протянул руку.
— Браво! — воскликнул полковник Жарре дю Плесси. — Наш маленький коммунист понемногу приручается.
Полковник обернулся к Жербье и сказал:
— Поздравляю вас, мосье, это ваше влияние.
— Я думаю, что это скорее влияние шоколада, — ответил Жербье.
Несколько часов спустя, когда все заснули, Жербье сказал Легрэну:
— Ты выбрал не самое удачное время для того, чтобы люди начали обсуждать твой аппетит.
— Я подумал... подумал, что я мог бы скоро прислать ему что-нибудь с воли... — пробормотал юноша.
— Им могла прийти в голову та же самая мысль. Никогда не нужно считать, что люди глупее тебя, — сказал Жербье.
Они замолчали. Потом Легрэн смиренно спросил:
— Вы на меня не сердитесь, мосье Жербье?
— Да нет же, хватит об этом, — сказал Жербье.