— Разбери, пожалуйста, вещи. Неподалеку есть и прачечная, и сухая чистка. Кое-что сможешь получить обратно через пару часов.
Не успела она ничего сказать, как он направился к двери. У выхода оглянулся и сообщил:
— Я буду в гостиной. Необходимо кое-куда позвонить. Если тебе понадобится что-нибудь, буду там.
— Не собираешься возвращаться на работу? — поинтересовалась Сильвия.
Джон молча смотрел, как она разбирает одежду. Как ни в чем не бывало вытащила кучу трусиков и лифчиков. Трусики были черные, почти прозрачные. Джон не замечал, как пальцы у него сжимаются и разжимаются при мысли о том, что его ладонь могла бы проскользнуть под тонкую ткань и гладить нежную теплую кожу. Опомнившись, он грубовато ответил:
— Уже слишком поздно.
Сильвия, недоумевая, смотрела ему вслед. Величавой походкой Джон выплыл из комнаты. Однажды она слышала, как отец говорил ее брату Майку, что Джон Ломакс ест и пьет в офисе «Найт Энтерпрайсез». С чего это он решил, что в середине дня поздно идти на работу? Если верить рассказам Кинга, Джон работает по двенадцать часов семь дней в неделю.
Если бы он вернулся в офис, она могла бы уехать. Написала бы записку с поручением проследить за ремонтом машины, поблагодарила за предоставленную возможность привести себя в порядок, извинилась бы за беспокойство и устроилась бы в какой-нибудь гостинице отдохнуть.
Приезд в Кентукки был лишним доказательством того, что она дошла до ручки. Ей нужно срочно убираться отсюда из дома и из жизни Джона. И чем скорее, тем лучше. Она сама должна решить все свои проблемы и покончить с ночными визитами.
Разбирая одежду, она все больше раздражалась. От каждой вещи несло гарью. В такой вонючей одежде невозможно высидеть в машине несколько часов. Кажется, отъезд из Рэллея придется отложить на неопределенное время. У нее не в чем выйти в магазин, чтобы купить другую одежду. Оставив все, как есть, Сильвия отправилась в душ. Встав под горячие струи, с наслаждением, какого давно не испытывала, терлась душистым мылом, смывая запах дыма с кожи. Длинные густые волосы пришлось промывать трижды.
Наконец, удовлетворенно вздохнув, Сильвия принялась вытираться пушистым махровым полотенцем. Завернувшись в просторный шелковый халат, подвязала пояском тонкую талию и закатала рукава, которые оказались непомерно длинными для нее. Почему-то ее удивило, что у Джона оказался шелковый купальный халат. Ему больше подошел бы махровый или вельветовый. А может быть, как закоренелый холостяк, он должен был бы обходиться полотенцем, обернутым вокруг бедер. Она вдруг представила его в плотно облегающем влажном полотенце, с обнаженной мускулистой грудью и длинными сильными ногами. И задохнулась, мысленно представив под ладонью гладкую и теплую кожу.