Судья Стэнтон появился ровно в девять часов. Под глазами у него были темные круги, и выглядел он так, словно не спал всю ночь. Интересно, посвящен ли он, как и я, в подробности этой истории?
В зал пригласили присяжных, и я внимательно вгляделся в их лица. Если кто-нибудь из них и знал о произошедшем, то не подал виду. Многие косились на пустой стул рядом со мной.
— Доброе утро, дамы и господа, — произнес судья. — К сожалению, я вынужден освободить вас от ваших обязанностей. Как вы уже заметили, мистер Эллиот не присутствует за столом защиты. Сегодня ночью подсудимый сам стал жертвой преступления.
У половины присяжных отвисла челюсть. Остальные вытаращили глаза. По залу прокатился гул возбужденных голосов, а за столиком обвинения послышались негромкие хлопки. Я обернулся и увидел мать Мици Эллиот — она аплодировала смерти Эллиота.
Судья резко ударил молоточком по столу, а Голанц вскочил, подбежал к женщине и мягко взял ее за руки, удерживая от хлопков. Я увидел, как по ее щекам катились слезы.
— Никаких демонстраций среди публики, — жестко сказал судья. — Мне все равно, кто вы и как связаны с делом, но я не потерплю неуважения к суду. Соблюдайте порядок, или я выведу вас из зала.
Голанц вернулся на место, но слезы продолжали катиться по лицу матери.
— Понимаю, что для вас это шокирующая новость, — продолжил Стэнтон. — Могу заверить, что власти тщательно расследуют дело и найдут виновных. Надеюсь, скоро вы услышите о результатах в новостях или прочитаете в газетах. А пока хочу поблагодарить вас за хорошую работу. Я знаю, что вы внимательно слушали выступления сторон, и надеюсь, получили полезный опыт. Теперь можете вернуться в комнату для совещаний, собрать свои вещи и идти домой. Вы свободны.
Мы в последний раз встали, провожая удалявшихся присяжных. Как только они ушли, судья поблагодарил нас с Голанцем за профессионализм, выразил благодарность работникам суда и быстро покинул зал. Я не стал вынимать из сумки документы и после ухода судья еще какое-то время неподвижно стоял возле стола. Меня заставил очнуться Голанц. Он подошел и протянул мне руку. Я пожал ее без колебаний.
— Надеюсь, без обид, Микки. Ты чертовски хороший адвокат.
«Был», — подумал я.
— Да, — произнес я. — Без обид.
— Хочешь зайти к присяжным и узнать, к чему они склонялись?
Я покачал головой.
— Нет, меня это не интересует.
— Меня тоже. Береги себя.
Он хлопнул меня по плечу и зашагал к выходу. Я не сомневался, что в коридоре его ждет толпа журналистов и он объявит им, что, так или иначе, справедливость все-таки восторжествовала. Взявший меч, от меча и погибнет.