Стук повторился. Юнус заставил себя встать, прошаркал к двери, прислушался, спросил:
— Кто?
— Откройте, откройте! — ответил мягкий голос.
Вошел Чжан и, приторно улыбаясь, сообщил:
— Приятная новость, шангун! Готовьте подарок!
— …
— Вы не отвечаете? Да такое счастье выпадает раз в жизни!
— Что за счастье?
— Господин министр вместе с визитной карточкой прислал машину. — Он протянул карточку.
Вот теперь Юнус вспомнил почти все и сразу протрезвел.
— Он же остался ночевать? — удивился Юнус.
— Ну и простак вы, шангун! Разве не знаете, что крупные деятели не оставляют следов?
— А… если так…
— А если так, то с вас и причитается за приятную новость.
— Но вначале… я бы хотел…
— Ну что вы, шангун! Если прислал карточку да еще машину, значит проявил исключительное внимание.
— Ну хорошо, дарю хотанскую дорожку.
— Хе!.. — обиделся Чжан. — Я не лакей ваш, а управляющий Гоцзифаньдяня! Вы намеренно хотите оскорбить меня?
— Ну хорошо, пусть будет две дорожки…
— А чернобурки? Не забудьте и про мою любимую супругу — тайтай!
— Хорошо, дарю пару шкурок…
— Ну вот теперь вы пришли в себя. Хе-хе-хе!
Лимузин остановился во дворе знакомого нам дома во французском сеттлменте. Служитель в белом молча встретил посетителя и увел в дом. Обрадованный, встревоженный и взволнованный байвачча в роскошном особняке пришел в полное смятение.
— Входите, входите, Ю-шангун, — мягко ободрил его знакомый голос, и министр, не ожидая ответа, приблизился, взял за руку.
Еще вчера он грубо говорил «ты», а сейчас вдруг перешел на «вы»… Что бы это значило? Сказывается ли действие дорогих подарков или что-то другое? Может, это китайская любезность? Перемена в обращении произвела на Юнуса еще большее впечатление, и душа его витала на седьмом небе.
— Садитесь, шангун, наверное, устали.
— Благодарю, господин министр, отец мой. — Юнус сел.
— Шэн-сяньшэн вам знаком? — спросил министр таким тоном, будто и в самом деле не знает этого.
Юнус только теперь увидел Шэн Шицая и, вскочив, поздоровался с ним.
— Да, мы беседовали, — ответил Шэн.
— Очень хорошо. — Министр протянул Юнусу сигареты «Хадамин».
— Я могу сообщить, господин министр, что он произвел на меня хорошее впечатление, — добавил Шэн Шицай.
— Да, да, — доброжелательно поддакнул тот, — я очень рад этому.
— Я так благодарен, что вы уделили мне внимание, — встал с места Юнус.
— Сидите, что вы, мы же свои люди, не так ли, Шэн Шицай?
— Конечно, конечно! Я давно считаю себя синьцзянцем.
— Меня весьма печалит судьба синьцзянского народа, — вздохнул министр, как бы думая вслух. — А таких уважаемых людей, как вы, я люблю…