— «Так сделать лучше, этак сделать было выгоднее», — оставим пустые разговоры, дамолла. Пришло время думать о войне с Га-сылином!
«Этот дикарь — ворона с медвежьей хваткой: вцепится — не выпустит…» — подумал Сабит.
— Впереди тяжелые бои, возможно, предстоит испытание войной, которое решит нашу судьбу, — сказал Махмут Мухит. — Поэтому нужно собрать и привести в готовность все наши силы.
— Не к чему преувеличивать военную мощь Ма Чжунина. Его основные силы разгромлены, — подал голос военный назир Оразбек.
— Не годится считать врага немощным, господа! Известно, что Ма Чжунин получил от японцев оружие, — вступил в разговор Гаип-хаджи.
— Что за речи? Помогли ему японцы, да? У вас с языка не сходят фаранги[40] и им подобные! — упрекнул Ходжанияз.
— Управляя государством, необходимо придавать одинаковое значение внутренней и внешней политике, господин Гази-ходжа, — начал разъяснять назир торговли и внешних сношений Касым-хаджи. — Без использования внешних сил одержать победу над врагом, будет затруднительно.
— А где же те, кто чистосердечно и бескорыстно протянет нам руку помощи? До каких пор будем, мы легкомысленно верить пустым обещаниям? — спросил Махмут Мухит. — Появись сейчас, в трудное время, искренний помощник, мы готовы держаться за него обеими руками.
— Господа, не надо забывать о помощи англичан, когда началось хотанское восстание и когда создавалось Хотанское государство. И сейчас путь не заказан — можно вновь обратиться за помощью, — предложил Касым-хаджи. Приверженец Англии, он был связан с Шилдрейком и действовал по его указаниям. Поддерживая «хотанцев», Касым-хаджи намеревался сделать военным назиром Шамансура вместо Оразбека, чтобы в конце концов самому взобраться на вершину власти.
— Не морочьте мне голову, — отмахнулся Ходжанияз. — Давайте действовать, надо преградить путь Га-сылину. Хватит говорить, будем — готовиться к бою.
— Мы отклонили мир, — наставительно произнес Сабит-дамолла, — теперь вынуждены проливать кровь. Если бы поступили по-моему…
— Еще что-нибудь хотите сказать, дамолла?
— Хочу сказать, мой хаджи, — ответил Ходжаниязу Сабит, — что нужно отправить послов к Ма Чжунину — отказаться от войны. В крайнем случае выиграем время.
— Нет! — отрезал Ходжанияз. — С Га-сылином вместе не буду!
Все остались недовольны резкостью ответа. Даже ближайший его сторонник Махмут Мухит не произнес в поддержку ни слова, Сабит-дамолла сожалел, что Ходжанияз, не имеющий опыта ведения государственных дел, поверхностно подходит к рассмотрению насущных вопросов. И решил, что молчание лучше открытой ссоры. Возразив Ходжаниязу, он поставил бы под угрозу дрогнувшее единство, и тогда положение еще больше осложнилось бы. Поэтому он проглотил нанесенную при всех обиду. Гаип-хаджи вознамерился было дать отповедь «дикарю», но предвидевший это Сабит сделал знак — «нет надобности». Сторонники Сабита-дамоллы Касым-хаджи, Гопур-хаджи и Оразбек, подлаживаясь под настроение главного назира, тоже сидели молча, но в каждом кипело раздражение.