На этом успехи и закончились. С ходу захлопнуть дверь помешали ноги Бориса Федоровича, а на лестничную площадку взбежал крепкий дядька в форме капитана полиции. Он вскинул ПМ, и я шарахнулся за простенок.
Черт, это же вчерашний мент!
– Живым! – заголосил неожиданно ловко откатившийся в сторону Прокофьев.
Живым?! А вот хрен вам!
Заскочив в комнату, я с разгона впрыгнул на подоконник и сиганул с него на улицу. Внизу мелькнуло отмеченное синяками лицо сержанта, а в следующий миг и он, и его уже вскинутый АКСУ скрылись из виду, и в свои гостеприимные объятия меня принял высоченный сугроб.
Бух! – будто в детстве с гаража в снег спрыгнул.
Но не босиком же! Не в шортах и футболке!
Блин!
А с другой стороны – лучше уж так, чем автоматную очередь словить. Сержант, сука, настроен был серьезно.
Выбравшись из сугроба на расчищенную от снега дорожку, я медленно взвел курок нагана, высвободив таким образом боек из раны.
– Блин, блин, блин!
Больно! Больно и холодно.
И самое главное – непонятно, что делать дальше.
С какой вообще стати толстяк по мою душу заявился? Он ведь неофициально действовал, никто его не посылал. По крайней мере, контора столь топорно не работает. Кристина опять же…
Неужели при похищении Ромы засветился? Но какое Прокофьеву до этого дело? Решил до правды докопаться или…
…или он как-то связан с колдунами?
И от этого предположения окончательно стало не по себе. Если в сверток проберутся вооруженные автоматами менты, мне конец.
Надо выбираться отсюда. Иначе хана.
Прыгая с ноги на ногу – холодно! – я отвел в сторону дверцу нагана и прокрутил барабан, дабы в самый ответственный момент не остаться с разряженным оружием. Но нет, все семь патронов оказались с небитыми капсюлями. Это радует, семь выстрелов – это немало.
Облизнув продолжавшую кровоточить ранку, я в обход хоккейной площадки поспешил к скраденным сумерками силуэтам гаражей, прошел мимо темневшего мертвыми окнами дома, осторожно заглянул в узкий проход…
…чисто.
Пока чисто. С этой стороны…
Несколько раз глубоко вздохнув, я ступил меж изрисованных маркерами стен и сразу почувствовал сопротивление уплотнившегося пространства. Граница оказалась растянута, и приходилось отвоевывать каждый шаг. Будто пуля сквозь баллистический желатин…
Зазор меж свертком и нормальным миром все тянулся и тянулся, а потом впереди вдруг показалась смазанная фигура застывшего в полной неподвижности человека. За ним, словно через аквариум с мутной водой, маячили силуэты людей в полицейской форме. Знакомый сержант, незнакомый сержант, капитан…
Собрались стервятники!