— О, милый, — выдохнула Мэгги, ласкаясь к Гордону. — Ты сама нежность!
— Он и нежность? — фыркнул Фрэнк. — Очевидно, мы обсуждаем разных людей. А кто тогда терроризирует всех сестер в операционной?
— Он никогда не повышал на меня голос, — с видом невинной овечки заблеяла Этель.
— Ни один мужчина не посмеет орать на вас, Этель, — заявил верный Фрэнк.
Эдна злобно сощурила глаза и потребовала у официанта третий бокал шерри. Ясно, она остро нуждалась в глотке доброго вина, чтобы пережить столь вызывающее поведение мужа.
Мэгги допила свое шампанское и тоже запаслась вторым бокалом. У нее было такое чувство, что вполне может потребоваться, чтобы алкоголь развязал ей язычок. С Фрэнка станется — этот болван запросто может пригласить красотку присоединиться к ним за ужином. Аппетит будет, конечно, испорчен, но речь Мэгги, надо надеяться, не пострадает. Пусть доктор Фостер грохочет в операционной, но Мэгги никому не давала спуску в тюремной прачечной. Если незваная мадам надеется заткнуть рот такому оратору, то ее ждет большое разочарование.
Фрэнк и в самом деле пригласил миссис Брэннигэн отужинать с ними, но, к счастью для Этель, ей пришлось отказаться. Выяснилось, что ее благоверный должен был спуститься на ужин, и их обоих усадили за отдельный стол вместе с остальными докладчиками. Обидно, что не удалось запустить коготки в шкурку этой холеной кошечки.
Однако Эдна была настроена по-иному.
— Чтобы никогда, слышишь, никогда больше ты не приглашал эту стерву к нашему столу, Фрэнк Гилмор! — прошипела она, едва блондинка удалилась на приличное расстояние.
Фрэнк хмыкнул и, наклонившись, чмокнул жену в щеку.
— Люблю, когда ты меня ревнуешь.
— Уму непостижимо, как ты можешь ходить по струнке у этой тигрицы из рода пожирателей мужчин?!
— По-моему, она очень даже мила, — обиделся Фрэнк.
— Как ядовитый цветок, который губит насекомых, — бросила ему в лицо Эдна.
Супруги пикировались в продолжение всего ужина. Мэгги забавляли остроумные выпады возмущенной жены, с которыми она в душе соглашалась.
Атмосфера за столом была бы приятнее, если бы не странная молчаливость Гордона. Зато еду подавали такую, что слюнки текли; зал ресторана поражал элегантной роскошью, обслуживание было безупречное. Давно уже Мэгги не ужинала с таким удовольствием, и она, позабыв о намерении следить за своим весом, отдавала должное каждому блюду.
Когда пили кофе, Эдна начала зевать.
— Ты устала, любимая? — заботливо спросил Фрэнк.
— Еще бы. День был такой долгий. Мне же чуть свет пришлось везти детей к твоей матери.
— Как насчет стаканчика в баре на сон грядущий? — все же предложил Фрэнк.