– Вон много огней – клуб, от него…
Не договорив, перевесился через борт коляски: его стошнило.
– У тебя же сотрясение мозга! – запоздало догадался инженер, перейдя незаметно на «ты». – В больницу надо.
– Ай-я, ит котон! – ругнулся Митхас, вытирая губы. – Погоняй!
– Но…
– Ты здесь чужой, а Митхаса шофер знает, пассажиры знают – помогут. Больница – после. Погоняй!
Посадка уже закончилась, но автобус еще не отошел. Громкое название «рейсовый» носил кузовок на колесах, вмещавший, надо думать, не больше двух десятков пассажиров. Что делалось внутри, рассмотреть не представлялось возможным, стекла покрывал слой изморози.
Да к тому же и света в салоне не было.
Инженер подрулил к автобусу спереди, остановившись так, чтобы автобус не мог тронуться. Спрыгнув, помог милиционеру выбраться из коляски, повел к двери водителя. Водитель опустил стекло, высунул голову:
– Не знаю, мужики, втиснетесь ли, еле двери закрыл. Вас двое, что ли?
Митхас попросил:
– Вылезай, пожалуйста, говорить, однако-то, надо!
Водитель вгляделся, узнал милиционера.
– Митхас, ты? У тебя же свой транспорт.
Тем не менее молодцевато выпрыгнул из кабины, протянул Митхасу руку. Митхас кивнул на инженера:
– Он говорить будет.
Сам шагнул в сторону, переломился надвое: его вновь стошнило. Саша поспешил к нему, подхватил под локоть.
Водитель ухмыльнулся, поднял на инженера нагловатые глаза.
– Никогда не поверил бы, что Митхас может так надрызгаться!
– Он болен, – сухо произнес инженер и, переходя па шепот, попросил: – Прикройте дверцу, чтоб в салоне нас не слышали. И окно поднимите.
Водитель недоуменно хмыкнул, но повиновался.
– Значит, так, – сказал инженер, наклоняясь к уху водителя, – среди пассажиров находится человек, который… Ну, словом, преступник, он может на все пойти. Вероятно, вооружен.
– Нич-чего себе! – отпрянул водитель. – Как же будете брать его? В салоне света нет, проход забит. Я еле двери закрыл.
– Надо что-то придумать
– Легко сказать!
– Мы не можем дать ему уйти, он…
– Ну, не знаю… Лично я – пас, у меня две пацанки, не собираюсь оставлять их сиротами.
Инженер не нашелся, что на это возразить, оглянулся на Митхаса. Тому стало немного легче, он распрямился и, опираясь на Сашину руку, вернулся к автобусу.
– Слабый стал, как девушка, – проговорил, виноватясь. – Но хотя башка гудит, а думает, однако-то: может, мы…
– Меня уволь, Митхас, – потупился водитель. – Сами уж как-нибудь…
Митхас, как видно, оторопел – молчал, озадаченно глядя на водителя. Тот, не поднимая головы, добавил:
– Мое дело – пассажиров возить, за это мне деньги платят.