Похламков тем временем постриг и побрил своего клиента, тот поблагодарил, расплатился и направился было к выходу, но Валька остановил, спросив с беспокойством:
– Вы кореши, что ли, с тем парнем? Ну, которому плохо стало?
– Дружим. А что?
– Так я, считай, закончил ему стрижку…
– Ва-аля, – одернул Похламков, – человек заболел!
– Я же ничего, – не унялся Валька, – пусть болеет, только…
– Ва-аля!
– Да не лезьте вы, Иван Федорович.
Профессор, уразумев, чего Валька добивается, посоветовал:
– Вы назовите сумму, какая причитается, и молодой человек, я не сомневаюсь, уплатит за своего приятеля.
– Ну, если об этом речь, – заторопился тот, – я готов, пожалуйста!
– Вот и прекрасно, – с усмешкой одобрил профессор, – вот и чудненько. Больной, здоровый – какое имеет значение? Главное, копейку не упустить.
Похламков счел долгом вступиться за воспитанника:
– Зеленый еще, – сказал профессору.
– А вы рекомендовали: грамотный.
– В работе – да, не отнимешь, а в жизни…
Они говорили так, словно Вальки здесь Не было. Но Валька-то не мог сделать вида, будто не слышит.
– Всю дорогу этот план в голове, – забормотал пристыженно, – а без копейки плана не дашь.
Профессор подхватил все с той же усмешкой:
– Вот именно! Больной, здоровый – этим сыт не будешь, а копейка никогда в обиду не даст.
Скользнул взглядом по красным буквам.
– И бороться с копейкой в кармане куда как веселее.
– Сегодня только повесил, – опять вступился Похламков, тоже посмотрев на «вывесочку», – еще не прочувствовал.
Между тем клиент Похламкова достал кошелек:
– Сколько там с моего товарища?
Похламков не дал Вальке ответить:
– Ладно, чего уж, – сказал поспешно. – Поправится товарищ, пусть приходит, тогда и рассчитается.
Возвратилась с улицы Феня, сообщила Вальке:
– Очухался твой-то, просит позвать, как освободишься.
Валька смущенно покашлял:
– Хорошо, позовешь минут через пяток.
Он уже, можно считать, обиходил профессора – закончил стрижку и даже успел побрить, но теперь вновь взял ножницы, захлопотал вокруг головы, создавая видимость устранения каких-то шероховатостей, заметных лишь глазу мастера. Делалось это исключительно «для сервиса» – такое и Похламков практиковал, обслуживая особо уважаемых клиентов. Однако сейчас Вальке не усердствовать бы, не перебарщивать.
– Вас ждут,- сухо напомнил профессор. – Да и у меня минуты на счету.
Валька смолчал и, убрав ножницы, принялся распаковывать его, обметать салфеткой шею, уши, лицо. Похламков, изучивший вкусы давнего клиента, предупредил:
– На голову одеколон не нужен.
– Знаю, – отозвался Валька.
Заправил в расческу ваты, смочил водой, причесал профессора.