— Нет, — честно распахнула свои голубые глаза Мэган. — Мы сказали, что его зовут Виктором, как было написано в твоей бумажке.
— Ну слава богу, — вздохнула Дин. — И больше ему не врите… А, вот еще… — Она протянула Мэган пакет с жевательным мармеладом. — Только не слопайте все, а то слипнется кишечник.
В гостиной Дин обнаружила, что их странный гость закрыл глаза и посапывает, завернувшись в теплый плед.
— Наверное, он очень замерз в парке, — покосился на маму Дэн. — А ведь мог бы и умереть, если бы мы его не разбудили.
Дин, думавшая о том же, почувствовала укол совести.
— Надо было вызвать ему врача… И Лесли, как назло, сегодня нет в городе… Мэгги, будь добра, измерь ему температуру, когда он проснется.
— Конечно, мам, — спокойно кивнула Мэган и направилась за градусником.
Заводя свой видавший виды грузовичок, Дин подумала, что такая выходка простительна ее детям. Но как могла она, взрослая женщина, решиться на подобную авантюру, хотя бы эта авантюра и длилась всего несколько часов?
Виктор проснулся от запаха чего-то неправдоподобно отвратительного. Что именно источало столь мерзкий аромат, он не мог определить, но запах витал прямо у него под носом.
Он открыл глаза. Перед ним стоял тот самый мальчик, которого Виктор видел в парке, и держал в руках тарелку с какой-то совершенно непотребной снедью. Между подгоревшими краями бултыхалось что-то оранжевое.
Яичница, догадался Вик и с облегчением подумал, что хотя бы какие-то вещи и названия не стерлись из его памяти. Впрочем, если его воспоминания окажутся столь же печальными, сколь печален этот захламленный старый дом, то, может быть, лучше бы она и вовсе не возвращалась…
— Ты заснул, — обратился к нему мальчик. Если Вика не подводила память, этого ребенка звали Дэном. — А мы с Мэг решили приготовить тебе яичницу.
Вик поморщился, но все-таки взял протянутую тарелку. Он чувствовал себя голодным, но не настолько, чтобы впихнуть в себя эту гадость. И чего эти дети так на него уставились?
Господи, да это же мои дети… — Виктор с ужасом вспомнил сцену после пробуждения в парке. Его охватило отчаянное желание вспомнить, что происходило до того, как он проснулся, но, увы, память совершенно не хотела к нему возвращаться. Он вспомнил только изумленное лицо женщины, которая вошла в этот дом, когда он уже совершенно ничего не соображал от страха и холода, буквально вгрызшегося в кости, и ему показалось, что это лицо он уже когда-то видел… Впрочем, чему тут удивляться? Дэн назвал эту женщину мамой — значит она была его, Виктора, женой… Кажется, она назвала себя Дин Беллвуд. Но и в том, что таким знакомым ему показалось это имя, звонкое, как колокольчик, ничего удивительного не было.