— Собака! Большая собака!
— Магали, перестань шуметь! — ворчит Ян, повернувшись к ней.
— Маг, успокойся, посмотри, какой снег, — ласково говорит Летиция.
— Ах, я поняла! — вступает Иветт. — Она говорит вон о той большой черной собаке, о лабрадоре!
Лабрадор? Уж не тот ли, что поздоровался со мной вчера утром у магазина… Но вряд ли его хозяйка в мини-юбке станет выгуливать его в лесу!
Но Иветт трясет меня за руку:
— Это собака той девушки, из ночного клуба! Ну, знаете, большая, черная. Но девушку я не вижу…
Отчаянный лай.
— Да что с этой собакой? Она бежит прямо к нам! Ой-ой, а тут эти хаски, вот сейчас…
Иветт не успела закончить фразу, а хаски уже завыли и натягивают постромки; лабрадор бежит рядом с нами и оглушительно лает.
— Пошел вон! Пошел вон! — надрывается Ян.
Щелканье кнута, надеюсь, не по спине лабрадора. Ох, как же меня раздражает невозможность увидеть и спросить, что происходит!
— Собака! Иди сюда! — кричит Магали.
— Тихо ты! Замолчи! — внушает ей Летиция.
— Ав! Ав! Ав! — распевает Кристиан.
— Меня тошнит, — стонет Жан-Клод сзади нас.
— Сейчас опрокинемся, — пророчествует Иветт, хватая меня за руку.
И точно, я чувствую, как санки кренятся набок.
И вдруг что-то огромное падает мне на колени, у меня даже дыхание перехватило. Все кричат, санки все-таки не опрокинулись, большой шершавый язык лижет мое лицо, а хаски просто безумствуют.
— Собака! — удовлетворенно говорит Магали.
— Нет, ну что за мерзкий пес! — констатирует Ян, останавливая упряжку.
— Осторожно, Магали, не трогай его за шею, он, может быть, злой! — заклинает Иветт.
— Добрый, — возражает Магали, — он меня любит.
— Судя по всему, ты права, — вздыхает Ян, а в это время хвост лабрадора, повернувшегося, чтобы облизать Магали, весело хлещет меня по лицу.
Собака переходит от одного к другому, и вот уже пятидесятикилограммовый лабрадор всеми четырьмя лапами прыгает по нашим животам с громким лаем, что вызывает определенное замешательство.
Потом раздается встревоженный голос:
— Тентен! Тентен! Где ты? Ко мне! Рядом!
Мощное «гав», последнее сотрясение, и Тентен удаляется, а вдогонку ему несутся злобные завывания хаски.
— Вы не должны спускать собаку с поводка, у нас могли быть неприятности, — в бешенстве кричит Ян.
— Извините, он обычно не убегает. Наверное, узнал эту даму, — добавляет голос, уже ближе, все такой же нежный и грустный.
— Вы дружите с этой собакой, Элиз? — спрашивает Ян не без сарказма.
Я, конечно, ничего не отвечаю.
— Мы познакомились вчера утром у магазина, — объясняет Иветт.
— Мне правда очень неприятно, — говорит нежный и грустный, такой женственный голос.