Завыли сирены. Колебнулась земля, и через несколько секунд послышались глухие, задержанные домами звуки разрывов. Наши летчики нащупали фашистскую колонну.
Улица мгновенно опустела. Машины по-прежнему продолжали движение, но солдаты на них зашевелились, подняли к небу головы, обеспокоенно переговариваясь. Торопливо стреляли зенитки, дождь осколков хлестал по крышам. Жандарм, стоя в воротах, что-то кричал мне, показывая рукой вниз, вероятно, требовал, чтобы я спускался в убежище. Я сделал ему знак: здесь мне близко, рядом – и пошел к переулку.
На улице, где жил Бела-бачи, я не встретил ни одного человека – бомбежка все еще продолжалась, Лишь возле старинной католической церквушки, прижавшись к стене и бормоча молитвы, стояли две монахини в синих сутанах с огромными, из сильно накрахмаленной белой материи головными уборами, похожими на гигантских бабочек.
– Идите в убежище, – сказал я, поравнявшись с ними. – Слышите, как бьют по крышам осколки?
– Все в руках божьих, – не поднимая глаз, пробормотала одна из них, постарше.
А вторая, молодая, с испуганными глазами, добавила простодушно:
– На прошлой неделе трех сестер засыпало в убежище…
Я вошел во дворик. Кивнул, как старому знакомому, льву с водопроводным краном в пасти и позвонил.
Меня ждали. Тотчас же шевельнулся глазок в двери. Повернулся ключ.
– Заходи, – сказал Бела-бачи. – Я уже подумал, тебя разбомбили.
– Меня? Свои?
– Раз бегаешь среди чужих.
Мы прошли на кухню. Свет лампочки едва пробивал тучи табачного дыма. Я разочарованно оглянулся. Комочина не было.
Бела-бачи, крутанув шеей, послал к лампочке новую порцию дыма:
– Придет скоро… Ну, говори, парень, как тебя благодарить? – Он взял меня за плечо рукой, сжал крепко. – Теперь они у нас покоя знать не будут.
– Бела-бачи, вы ничего не слышали? Вроде бы наши наступают на Будапешт?
– Да вот, говорят… Побежал за газетой – там, конечно, ничего. Вот только, – он ткнул пальцем в первую страницу газеты. – «В районе Кечкемета усиленная беспрерывная перестрелка патрулей». Черт его знает, что это означает на человеческом языке! Похоже, началось там. Если они пишут «в районе Кечкемета» – так и читай: Кечкемет уже сдали или вот-вот сдадут. А Кечкемет – дело серьезное. Знаешь, как его называют? Южные ворота Будапешта.
– Сколько до Будапешта?
– Километров восемьдесят.
– О, еще много.
– Вообще-то немало, верно. Но что все-таки значит «усиленная беспрерывная перестрелка патрулей»? Усиленная да еще и беспрерывная. Что-то я не замечал, чтобы раньше так писали. Новое выражение. Может, драпают со всех ног. А раз так, то что такое восемьдесят километров? Ничего! Как раз хватит на один хороший драп.