– Ну как, тетя Эржи? – снова напомнил Шандор.
– Ваши просили узнать, посылал ли ЦК весной к вам человека по имени Дьярош Бела.
– Совершенно верно.
– Понимаешь, товарищи такого не знают.
Мы переглянулись с Шандором.
– Все ясно, – сказал он после недолгого молчания. – Ну, ничего. Передайте там, организацию мы спасем во что бы то ни стало. Жертвы, конечно, будут, это неизбежно. Но организация останется. Давайте, тетя Эржи, договоримся о связи.
– Сейчас, – тетя Эржи мяла в пальцах сигарету. – А насчет того человека, Дьяроша…
– С тем человеком все кончено! – резко оборвал ее Шандор, и это прозвучало, как смертный приговор.
– И все-таки послушай, что я скажу: речь ведь идет о человеческой жизни. Товарищи его не знают, это верно. Но, понимаешь, недавно провалился один товарищ, который поддерживал связь с несколькими периферийными организациями. Не исключено, что ваш Дьярош имел дело именно с ним. Не исключено.
– Но почему же Дьярош исчез?
– Похоже, испугался разоблачения, – вставил я.
– Не знаю. – Тетя Эржи положила в пепельницу недокуренную сигарету и сразу зажгла новую. – Не знаю, – повторила она. – Но если вы обещаете не поступать опрометчиво, я, может быть, дам вам ниточку… Понимаете, я… Словом, мне знакомы люди, изготавливающие фальшивые бумаги. Так вот, по некоторым признакам мне кажется, что ваш Дьярош пользуется их услугами.
– Вот как! – неопределенно сказал Шандор.
Как будто он не знал совершенно точно, что Бела-бачи привозил из Будапешта и поддельные документы, и бланки, и штампы.
– И еще, мне кажется, – продолжала тетя Эржи, – он бывает только у одного из этих людей.
– У кого именно? – быстро спросил Шандор.
– Понимаешь, у меня нет точных данных, только какие-то косвенные сведения, очень-очень неопределенные. Может быть, он, может быть – нет. Но следовало бы поинтересоваться. Только осторожно. Очень осторожно.
– Вы знаете адрес?
Она замялась. На секунду, не больше. Потом сказала:
– На улице Ракоци. – Она назвала номер. – Во дворе. Тодор Геза. Маленькая граверная мастерская. Учтите: он не коммунист, он далеко не коммунист. Услуги он оказывает только за деньги, кому угодно…
На улице моросил дождь, мелкий, надоедливый, наводящий тоску и уныние.
– Только его и не хватало, – поморщился Шандор.
– Пусть себе, – сказал я. – Смоет всякую нечисть.
В самом деле, зеленорубашечников на улице стало заметно меньше. Зато прохожих прибавилось – было время обеденного перерыва.
Все нижние этажи домов на улице Ракоци были сплошь заняты магазинами. Огромные зеркальные витрины крупных торговых фирм тянулись на полквартала. Но встречались и лавчонки вообще без витрин, свет туда проникал через узкие стеклянные двери. Чаще всего «трафики» – табачные ларьки, в которых за отсутствием табака торговали только спичками, марками, открытками, почтовой бумагой и прочей мелочью.