– Не курить, – предупредил я солдат. – Здесь открытое место, видно со всех сторон.
Мы с Шимоном пошли к заводской стене. Добрались, следуя вдоль нее, до больших, окованных железными полосами деревянных ворот. Рельсы подходили под них.
– Где должна стоять автомашина? – спросил я шепотом.
Шимон ткнул пальцем в темноту:
– Уже стоит.
Я сколько ни вглядывался, ничего не мог увидеть.
– Там, под деревом, – прошептал он.
Шимон был ростом ниже меня. Пригнувшись, я заметил на фоне темного горизонта, возле дерева с раскидистой кроной, одиноко высившегося посреди пустыря, черный прямоугольник кузова и округлые очертания кабины.
– Стучи!
Шимон постучал в ворота два раза, потом, после паузы, еще три раза.
– Кто? – раздался голос.
– За металлическим ломом.
– А, сейчас подвезут.
Одна половина ворот приоткрылась, ржаво взвизгнув.
– Скрипят, проклятые!
Немолодой охранник, с винтовкой наперевес, придерживая плечом ворота, пристально вглядывался в наши лица.
– Вас только двое?
– Шимон, за остальными!
– Слушаюсь!
Он отступил в сторону и тотчас же исчез в темноте, словно провалился сквозь землю. Я не слышал даже звука шагов.
– Ловкий малый! – похвалил охранник.
– Кто на соседних постах? – спросил я.
– Не беспокойтесь, господин лейтенант. Все как условлено… Вы меня потом свяжете и насадите шишек побольше. Лучше пару лишних, чем завтра болтаться на веревке…
Подошли солдаты.
Я поставил двоих за поворотом стены, еще двоих выслал вперед, к дороге, а четырех, во главе с Шимоном, оставил у ворот.
В темноте замелькали фигуры рабочих. Они очень торопились, почти бежали, таща в руках какие-то металлические стержни и хомуты. Детали, видимо, были очень тяжелыми: рабочие сгибались, крякали от натуги.
Я не видел, откуда они шли. Завод был погружен в мрак. Лишь один раз труба, отстоявшая довольно далеко от нар, вдруг выплюнула сноп искр. Они осветили ненадолго неверным дрожащим светом грязные закопченные корпуса и погасли, не долетев до земли.
От машины рабочие возвращались бегом и ныряли в темные провалы ворот, которые придерживал охранник – как только он их отпускал, они начинали скрипеть.
– Много еще? – спросил я, остановив одного из рабочих.
– Со станками все, – он тяжело, надсадно дышал. – Теперь только насос для охлаждающей жидкости.
– А насос зачем? – спросил охранник.
– Ну, это уникальная штука! Шестьдесят атмосфер – один на весь цех. Где они другой такой раздобудут?
Он исчез в темноте.
Где-то громыхнул выстрел. Я прислушался. У главных ворот стоит Комочин со своей группой. Если на заводе поднимут тревогу и вызовут войска из города, они должны будут принять бой и держаться, пока мы все не увезем и не уйдем сами.