Получая такого рода сведения, русское правительство очень осторожно относилось к Приамурью. И никто даже не подозревал, что этот край на самом деле никогда не принадлежал Китайской империи.
Там не было никаких других жителей, кроме коренного населения, в том числе гиляков.
Минуло несколько десятков лет со времени плавания Крузенштерна. Мало кто с тех пор интересовался Сахалином, Татарским заливом, устьем реки Амур. Все как будто казалось ясным, ничего нового уже нельзя было добавить.
Однако волей-неволей русскому правительству пришлось снова вернуться к этому вопросу. Дело в том, что в те времена дальневосточные окраины России были отсталыми, слабо развитыми. Они не имели прочной связи не только с Центральной Россией, но даже и с Сибирью. Связать Дальний Восток с Сибирью, а тем самым и с Центральной Россией, можно было только используя Амур. Полноводная река начиналась в Забайкалье от слияния Шилки и Аргуни и текла на восток, впадая в Охотское море. Если наладить по ней регулярное судоходство, то установилась бы прочная связь с охотским побережьем и Камчаткой. А это было важно не только для развития дальневосточных областей, но и для обеспечения их безопасности, так как англичане, французы, а позже и американцы стали проявлять повышенный интерес к Дальнему Востоку. Вот какие причины побудили русское правительство снова заняться Приамурьем.
Неужели устье Амура, такой могучей полноводной реки, не судоходно? Трудно было поверить, хотя все авторитеты в один голос утверждали, что это так.
В 1844 году штурман Гаврилов попытался отыскать вход в устье Амура. Он подошел к самому устью на небольшом бриге «Константин», но войти в Амур не смог. Правда, Гаврилову удалось войти в устье на лодках, но тщательных исследований он не произвел.
О результатах плавания Гаврилова было послано донесение в Петербург. Тогдашний министр иностранных дел доложил царю, что «устье реки Амура оказалось недоступным для мореходных судов, ибо глубина на оном от 1,5 до 3,5 фута (0,4 до 1 метра) и Сахалин — полуостров; почему река Амур не имеет для России никакого значения».
Такой вывод, конечно, был поспешным — ведь Гаврилову не удалось исследовать Амурский лиман. Но в царских канцеляриях никому до этого не было дела… На докладе о плавании Гаврилова царь Николай I наложил резолюцию: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить». Эти слова фактически запрещали впредь исследовать Амур.
Однако нашелся человек, который смело поставил под сомнение уже решенный вопрос. Геннадий Иванович Невельской, капитан-лейтенант русского военного флота, еще учась в Морском корпусе в Петербурге, интересовался Дальним Востоком и прочел о нем много книг и трудов.