— Интересно, сознаете ли вы, насколько красивы? Особенно когда сердитесь…
Она слегка покраснела.
— Зачем вы меняете тему разговора?
— Не думаю, что я сделал это, — ухмыльнулся Стив. — Я скоро вернусь.
Когда дверь комнаты закрылась, Эмили облегченно вздохнула. Не будучи особой любительницей поспорить, она к тому же отнюдь не являлась знатоком мужской половины человечества. Если судить по Станисласу, одиночество было предпочтительнее. Однако Стив Рэмфорд угрожал тому ощущению самостоятельности, которое ей удалось выработать в себе за долгие годы замужества.
Во-первых, сказала себе Эмили, необходимо заняться делом. А во-вторых, надо перестать обращать внимание на этого темноволосого мужчину, фактически превратившегося в ее тюремщика.
И она вновь занялась правкой десятой главы. Нью-йоркский агент уже нашел издателя для ее следующего произведения, которое просто обречено на успех, как это случается со вторыми книгами, особенно после неплохих критических отзывов на первую.
Время летело незаметно. Но когда Стив, несущий в. руках поднос с завтраком, открыл дверь, Эмили быстро захлопнула папку. Ему совсем ни к чему было знать о ее второй жизни в качестве писателя.
— Пахнет хорошо, — заметила Эмили самым невинным тоном.
— Я приготовил яйца сам, — заявил Стив. — Не хотелось, чтобы Гертруда залила их перечным соусом.
Его смеющийся взгляд заставил ее насторожиться.
— Как прогноз погоды?
— Весь день без изменений. Ветер стихнет примерно к полуночи, снегоочистительные машины будут работать всю ночь, на утро я заказал буксировщик. Аэропорт закрыт до завтрашнего дня, — отчитался Стив.
— Просто замечательно! — раздраженно воскликнула она, борясь с охватившей ее совершенно бесполезной паникой.
— Я собираюсь к своей машине, чтобы взять оттуда вещи Станисласа, — холодно сообщил он. — Полагаю, что вам из них ничего не нужно?
— Нет, — поморщилась Эмили. — Мне не хочется иметь на память акваланг или что-нибудь в этом роде.
Стив поставил поднос на стол. Беда была в том, что его привлекала в ней не только редкостная красота. Гнев, грусть, раздражение, горе — в Эмили ощущалось все это. А теперь добавилось еще и чувство собственного достоинства, не отметить которого было нельзя.
— Принимайтесь за завтрак, — велел Стив. — С комплиментами насчет яиц можете обращаться непосредственно к автору.
Она наконец-то улыбнулась.
— Я настолько голодна, что, будь они жестки как подошва, жалоб не поступит.
Ее улыбка была полна обаяния. И чтобы избежать искушения схватить Эмили в охапку наподобие пещерного человека, Стиву пришлось отвернуться.