— Не смог найти подходящую.
Подобное легкомыслие рассердило Эмили еще больше, на щеках ее от негодования даже проступили красные пятна.
— Если бы у меня была дочь, я бы ни за что не отпустила ее от себя, особенно в тринадцать лет. Ведь это самый уязвимый возраст.
— Эмили, что же все-таки случилось с вашим ребенком? — Лицо ее смертельно побледнело, пальцы, держащие бокал, задрожали. — Простите, — торопливо произнес Стив, — я не должен был говорить этого.
Его вопрос прозвучал для нее совершенно неожиданно. Однако не было ли ее раздражение, вызванное его обращением с дочерью, отражением собственных переживаний? Может быть, в глубине души ей хочется, чтобы Стив думал о ней хорошо? Чтобы он узнал всю правду о ее неродившемся ребенке?
— Станислас навестил меня в июне прошлого года, — взволнованно начала Эмили. — К тому времени я не видела его больше двух лет… с тех пор как у меня кончились деньги. Он был само раскаяние. Сказал, что недавно чудом избежал смерти и это совершенно изменило его. Клялся, что постарается стать хорошим мужем, что будет верен мне, что любит меня.
Задумавшись, она крутила бокал между пальцами.
— Я уже давно не любила его… Слишком много было предательств. Но на этот раз он казался таким искренним, так сожалел о своем поведении в прошлом, что мне захотелось попытаться еще раз. Брак для меня всегда был делом святым. Понимаю, что это давно вышло из моды, но ничего не могу с собой поделать.
Эмили подняла глаза. Стив не отрывал от нее взгляда.
— Мы легли в постель вместе, — продолжила она ничего не выражающим тоном. — Но я совершенно забыла о том, что давно не принимала противозачаточных таблеток — да и какой в этом был смысл, если Станислас не появлялся дома годами, — и забеременела. — Теперь Эмили сосредоточенно смотрела внутрь бокала, полного золотистого вина. — Как оказалось, его искренность была напускной. Умершая тетка завещала мне немного денег, и он оставался со мной лишь до тех пор, пока не вытянул их у меня. Как выяснилось позднее, для того чтобы организовать очередную экспедицию.
— Эмили…
Стив успокаивающим движением накрыл руку Эмили теплой ладонью.
— Когда Станислас в первый раз после своего визита связался со мной, я была уже на третьем месяце беременности. Ему нужно было еще денег, поэтому-то он и позвонил. Но у меня уже ничего не осталось. Тогда я сказала ему о ребенке. — Видно было, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной. — На следующий день Станислас погиб. Норман, разумеется, во всем обвинил меня.
— А что потом?
— Печальное известие настигло меня в нашем тогдашнем доме. В тот вечер мне предстояла встреча с предполагаемым издателем моей второй книги. Поэтому, несмотря на состояние, в котором я находилась, узнав о смерти мужа, мне пришлось выйти из дому. Когда я переходила улицу, какая-то машина, выскочив из-за угла, помчалась прямо на меня, несмотря на красный свет. Как потом выяснилось, за рулем ее был подросток, решивший покатать свою подружку. На следующем же перекрестке его остановила полиция. Но мне от этого было не легче, потому что, испугавшись несущейся на большой скорости машины, я отшатнулась… и упала. Это падение стоило мне ребенка. И зачем только я вышла из дому? Какая непростительная ошибка с моей стороны!