Кто-то окликнул его, и он совершенно машинально поздоровался.
Его приятель по клубу, поколебавшись несколько мгновений, подошел к нему.
— Что с вами? — спросил он. — Вы страшно бледны. Здоровы ли вы?
— Печень, — ответил Монти, невесело улыбаясь. — Слишком много переживаний для человека моих лет.
— Никогда не бывает слишком много хорошего! — торжественно возразил Сомс.
— Может быть, вы и правы, — согласился Монти, делая над собой невероятное усилие, чтобы казаться веселым. — До свидания, Сомс, мы, вероятно, увидимся в «Виктории»?
Сомс долго глядел вслед удалявшемуся Монти. Его поразили мрачный, убитый вид Монти, его опущенная голова…
— Я сегодня видел Монти, — сказал он некоторое время спустя в клубе. — Он был чрезвычайно плохо настроен. Как вы думаете, что повлияло на него так? Уж не то ли, что он много проиграл на бегах в Сен-Леже?
Кто-то небрежно заметил:
— Монти может проиграть в десять раз больше, и это не отразится на его кармане, — ведь он купается в золоте, — просто теперь он получил то, что обычно достается старикам: рога.
В это время Монти, не отдавая себе отчета, куда идет, прошел пешком от Сент-Джемс-Сквера до Тоуэра. Поднявшийся с реки резкий холодный ветер заставил его поднять голову. Ничего не понимая, он уставился на мост, на реку, на пакгаузы — у него не было ни малейшего представления о расстоянии, которое он преодолел.
Внезапно его охватила острая усталость, настолько сильная, что он не в состоянии был идти дальше.
Он окликнул какого-то бродягу:
— Позовите мне такси.
— Подождите здесь, сэр, — ответил тот, предвкушая щедрую подачку. — Я вернусь через мгновение.
Когда он вернулся с такси, Монти дал ему пять шиллингов, и бродяга рассыпался в благодарностях.
— Вы — настоящий милорд, сэр! — восторженно воскликнул он.
Эта незначительная фраза назойливо жужжала все время в мозгу Монти. Молодец! Нечего сказать, хорош он — человек, жена которого опозорила его честь… О, она была достаточно честна — но если ее сердце, ее любовь принадлежат Роднею, то не все ли равно? Для всех это будет главное, но не для него; для его измученной души важно только одно — она не любит его, она отдала свою любовь другому… После того, как отдают такую любовь, какую он прочел сегодня на ее лице там, в маленькой гостиной, — разве остается еще что-нибудь в душе?
Женщина может быть вашей женой, принадлежать вам, носить ваше имя, жизнь ваша может казаться вполне налаженной, с внешней стороны все будет в порядке, — но все время ее мысли будут далеко, ее сердце будет рваться к любимому.
Такси остановилось у подъезда его дома.