Они вышли на террасу. Васси очень внимательно выслушал Сильвию, и когда она кончила, спросил:
— Вы действительно хотите работать?
— Да. Я приехала к Фернанде только потому, что мне некуда было деваться.
«А квартира Фернанды отнюдь не подходящее место для вас», — мысленно добавил Васси. Он обернулся:
— Послушайте, мисс Сильвия, не согласились ли бы вы поступить в качестве компаньонки к одной даме? Она очень молода — ей всего двадцать лет, невероятно богата и эксцентрична. Она недавно перенесла сильное нервное потрясение… Вы бы сделали доброе дело. Я хочу направить ее в Антибы, около Канн, знаете? Она — американка. Вышла замуж за очень милого молодого человека, которого я хорошо знаю. Но так как ей все невероятно быстро надоедает, то она бросила его, надеясь, что он будет преследовать ее, умолять, требовать объяснений, и она, таким образом, испытает новые ощущения. Но на этот раз прогадала: Тексель не стал ее искать, он сделал вид, что забыл о ее существовании, и она от огорчения заболела нервным расстройством. Улыбается ли вам такая перспектива?
— Вполне, я согласна на все. А миссис Тексель ничего не будет иметь против? — спросила Сильвия.
— Что же сообщить ей? — задумался Васси. — скажу только, что вы дочь леди Дин и хотите работать. Я завтра утром поговорю с миссис Тексель, и если она согласится, то заеду за вами около двенадцати. Вам это удобно?
— Как мило с вашей стороны! — взволнованно сказала Сильвия, пожимая его руку. Было так отрадно сознавать, что все устроено, что она будет обеспечена материально и совершенно независима. — Я вам бесконечно благодарна! — добавила она.
Васси слегка покраснел. Он не забыл Сильвию и отлично знал, что никогда не сумеет забыть ее.
Миссис Линда Тексель занимала весь первый этаж дома. Сильвия вошла в широкий коридор, вдоль стен которого стояли кадки с розовыми и голубыми гортензиями. Эти цветы ежедневно заменялись свежими или совсем выбрасывались, если таков был каприз миссис Тексель.
Комната, в которой она приняла Сильвию, была в золотисто-кремовых тонах. Миссис Тексель была одета в стиле Джульетты: на голове — шелковый, так плотно прилегавший тюрбан, что ни одна прядь ее светлых волос не выбивалась из-под него, черное платье с рукавами, облегавшими руку до локтя и переходившими затем в огромные буффы, густо обшитые жемчугом. Тюрбан был изумрудного цвета.
И почти никаких драгоценностей, кроме огромного, величиной в шестипенсовую монету, бриллианта, которым был заколот тюрбан, и такого тонкого обручального кольца из платины, что оно казалось ниточкой.