Тело он обернул в одну из ее собственных изношенных простыней и положил в свою небольшую прихожую. Распаковал наматрасник и сразу понял, что ничего не получится. Слишком тонкий и – он задрожал – слишком прозрачный. В это заворачивать нельзя, иначе будут неприятности похлеще предыдущих – ведь старуху Чосер будут искать. Остается одно – подождать до завтра и попробовать раздобыть более плотный пакет.
Спина снова заболела. Напрасно он тащил это тяжеленное тело по лестнице. Но выбора не было. И придется снова его тащить, потому что иначе он не сможет впустить в квартиру тех, кому вздумается прийти. Помимо всего прочего, воспалилась лодыжка, оцарапанная котом. Она покраснела и раздулась, и Микс испугался, что на когтях Отто была какая-то зараза. Но жизнь важнее боли, и, втащив тело в гостиную, он бросил его в угол и придвинул туда бар.
Присутствие трупа не давало ему покоя, так что пришлось переместиться сначала в кухню, а затем в спальню. Как можно расслабиться в комнате, в углу которой лежит мертвое тело, пусть и завернутое в простыню? В спальне было лучше, немного лучше. Микс лежал на кровати и думал, что завтра отыщет более плотный и прочный пакет, затем положит старуху в этот пакет и спрячет под половицами. А затем выбросит это из головы и забудет.
Нерисса с отцом поехали на прогулку. Она была его единственной дочерью и младшим ребенком. Не то чтобы он любил дочь больше сыновей – он любил ее по-другому, отчасти потому, что она была долгожданной девочкой, отчасти потому, что ее кожа была почти столь же темной, как у него самого. Сыновья пошли в мать. Более светлокожие, высокие, красивые и преуспевающие. Отец гордился ими, но они не были похожи на его сородичей, чьи женщины славились красотой – как Нерисса и его старая мать. И он, не по религиозной или ритуальной причине, а просто потому, что всегда так делал, взял отгул на работе, и они с Нериссой отправились в дом престарелых в Гринфорде, где жила его мать. А также повез ей цветущее африканское растение и лучшее манго, которое сумел найти – мякоть которого, увы, не истекала соком.
В автомобиле Нерисса обмотала голову замечательным бело-розовым и изумрудным тюрбаном, поскольку бабушка считала, что именно так должна выглядеть нарядная женщина. Так что Нериссе пришлось надеть еще и зеленый сарафан с рубиновой окантовкой и стать похожей на жену вождя. Они с отцом осчастливили бабушку своим визитом и поели разных вкусностей, и теперь Нерисса собиралась поголодать. Они сели в машину и направились туда, где собирались провести остаток дня. Каждый год – в разных местах. В прошлом году это был Морской музей в Гринвиче, а на сей раз они выбрали Хэмптонский дворец правосудия. Прежде чем они добрались туда, Нерисса раскрутила тюрбан, собрала волосы в хвост и надела большие темные очки, чтобы ее никто не узнал. Сарафан снимать не стала.