Гвендолин посмотрела на часы и пришла в ужас. Олив с племянницей или без оной явится через час, а она ничего не купила к чаю. И неизвестно, есть ли в доме молоко. Письмо она напишет потом или даже когда дождется ответа на первое.
Что бы там ни говорила Олив насчет страсти племянницы к старинным домам, Хейзел Акваа почти не интересовалась особняком. Она оказалась тихой воспитанной женщиной, молча пила чай с печеньем, пока Олив разглагольствовала. Олив пришла в черных расклешенных брюках и красном свитере с елками и лыжниками – такой наряд подошел бы скорее юной девушке, – но племянница надела серое шерстяное платье и золотую цепочку, с виду дорогую. Когда Олив представила племянницу, Гвендолин переспросила ее фамилию, которая оказалась необычной, будто африканской. Гвендолин еще в детстве читала Райдера Хаггарда, «Копи царя Соломона» и «Она», и, кажется, там был персонаж по имени Акваа или что-то в этом роде. Наверняка Хейзел вышла замуж за африканца.
– Что бы вам хотелось посмотреть в доме? – спросила Гвендолин после чая. – Но здесь длинные лестницы.
Она думала, женщина скажет, что ее не остановит такой пустяк, но миссис Акваа не проявила особого энтузиазма.
– В общем-то, ничего, если вы не возражаете.
– Я-то как раз не возражаю. Я могу в любой момент подняться наверх. Мне казалось, этого хотите вы, миссис Акваа.
– Хейзел, умоляю, посмотри, в какой чудесной комнате мы сидим – по-моему, она самая красивая в доме.
Гвендолин смягчилась от такой любезности и стала чуть приветливее:
– А где живете вы?
– Я? В Актоне.
– В самом деле? Никогда там не была. Как же вы добираетесь домой? – Это прозвучало так, будто Гвендолин хотела поскорее спровадить гостью. – Не в метро же? На мой взгляд, это чистое самоубийство.
– Дочь обещала заехать за нами в половине шестого. Мы все поедем ко мне ужинать.
– Очень мило. То самое сокровище, о котором мне рассказывала ваша тетушка?
– Не знаю, о каком сокровище она говорила, – произнесла Хейзел почти таким же холодным тоном, как и Гвендолин. – У меня только одна дочь. Мы с ее отцом считаем, что она весьма своеобразна, но мы все-таки родители. Не подскажете ли, как мне пройти в туалет?
Гвендолин улыбнулась одними губами.
– Уборная на втором этаже, сразу напротив лестницы.
Когда Хейзел ушла, она решила рассказать Олив о древоточцах.
– Я только что ходила наверх, проверяла. Позвонила в «Спасатель», но они сказали, что придут только через две недели. Впрочем, вряд ли за две недели пол провалится. – Она невесело усмехнулась. – Ты случайно не знаешь, древоточцы пахнут?