— Но вы уже дали такое согласие, — сказал Эйб Робинсон.
Тут уж дедушка Ичи расстроился и вовсе не на шутку: так опростоволоситься на старости лет! Дедушка Ичи схватился за сердце.
— Дайте мне, пожалуйста, несколько сердечных капель, — сказал дедушка Ичи Эйбу Робинсону, чтобы хоть как-то протянуть время.
— Вот, пожалуйста, — услужливо сказал Эйб Робинсон, вытащив упаковку лекарств из ящика стола.
Дедушка Ичи дрожащими руками положил под язык пару таблеток и сказал:
— Не думаю, что это поможет, придется вызывать медицинскую помощь.
И дедушка Ичи бессильно прикрыл глаза, стойко ожидая самого худшего.
— Да будет вам так расстраиваться, — сказал ему Эйб Робинсон, — никуда от вас ваша Камилла не денется, а у меня зрители на фильм не пойдут, если я не сделаю в нем какого-нибудь накала.
Дедушка Ичи приоткрыл глаза и искоса посмотрел на Эйба Робинсона.
— А как-нибудь без моей Камиллы нельзя сделать этот самый ваш накал? — спросил дедушка Ичи.
— Она — главная героиня, — напомнил Эйб Робинсон.
— Ох, ох, ох, — сказал дедушка Ичи, держась двумя руками за сердце.
Но так или иначе, только ни от дедушки Ичи, да и ни от Эйба Робинсона уже ничего не зависело. Ведь если в скрижалях истории уже было сказано, что в таком-то году, в таком-то месте и в такое-то время будет снят фильм именно с этими героями и именно о том-то и том-то, то никто уже не мог это изменить.
Белокурый Алекс Мартин огромным усилием воли, как мог, мирился с новой действительностью. Состояние его духа было — хуже не придумаешь. Его раздражало буквально все. Киностудию братьев Тернеров он еле выносил, а кинокамеры и микрофоны — просто ненавидел.
Больше всего на свете Алекс Мартин мечтал, чтобы его никто не снимал на пленку, не фотографировал, да и вообще больше никогда на него не смотрел. Он очень скучал по старой работе, привычному порядку вещей, своей грузовой машине, светофорам на перекрестках и холодному пиву на ужин.
Но ему сказали, что теперь он будет сниматься в этом кино и что так надо. И Алекс Мартин был вынужден с этим согласиться.
На киностудии же братьев Тернеров этот Алекс Мартин не понравился буквально всем людям, начиная с Дона Тернера и кончая самым что ни на есть захудалым осветителем. И почему так получилось, никто толком не мог объяснить, это было необъяснимо.
— Что? Вот этот тип и будет нашим главным героем? — в ужасе сказал Дон Тернер, едва Эйб Робинсон представил ему Алекса Мартина.
Эйб Робинсон слегка замялся.
— Ну вы же помните, что нам нужен был блондин, — растерянно сказал Эйб Робинсон.
— Можно было найти кого-нибудь получше и перекрасить его в белый цвет, — сказал Дон Тернер.