Джоан слушала Дэвида, уже зная, что не поехать она не сможет. Боже, как далека она от той среды, в которой Дэвид и его семья вращаются с рождения! — думала она. Джоан понимала, что, вернувшись к Джорджу, вряд ли сможет им стать по-настоящему своей. Однако невозможно без боли в сердце смотреть на страдания любого человека, но когда в подобной ситуации оказывается такой сильный человек, как Дэвид, которого, казалось бы, ничто не в силах сломить, больно вдвойне. И Джоан приняла решение.
— Хорошо, я поеду с вами.
Дэвид только и смог произнести:
— Спасибо.
— Не благодарите. К сожалению, это все, что я могу сделать для Джорджа. А этого слишком мало.
— Поверьте, это очень много. Когда я ехал сюда, то почти не надеялся уговорить вас, ведь я, мягко говоря, не очень-то хорошо с вами обошелся тогда.
Джоан поспешно перебила Дэвида:
— Давайте договоримся — никогда об этом не вспоминать.
Первый раз за этот вечер она увидела на его лице улыбку.
— Согласен. Единственное, о чем я хотел бы вас еще попросить, касается вашего имени. Все знают вас как Джоан, а родители Джорджа уже не в том возрасте, чтобы принять какие-то вещи. Вы понимаете?
— Хорошо. Да я и сама привыкла к этому имени.
— Да… Ну и, конечно, не проговоритесь, пожалуйста, Джорджу, что я его отец.
— Можете на меня положиться.
Какое-то время они еще сидели в кафе, беседуя как старые добрые друзья. Прошлое забылось или по крайней мере его очертания стали менее четкими. Острых углов не осталось. Они объединились, оказавшись лицом к лицу со страшной болезнью.
Выехав на следующий день с утра, они ехали целый день и останавливались только однажды, чтобы подкрепиться. А еще Дэвид звонил домой сказать, что Джоан с ним и что необходимо как-то осторожно подготовить Джорджа для встречи с ней.
В Нью-Йорке они оказались только под вечер. Подъехав к особняку, они не спешили выходить из машины. Джоан удалось немного вздремнуть, и сейчас она с трудом отходила ото сна.
— Вы, наверное, очень устали? — спросил ее Дэвид.
Его голос звучал заботливо. Именно этого сейчас больше всего не хватало Джоан — заботы. А еще ей вдруг стало по-настоящему страшно. Однако в этот момент боялась не только она.
— Боже, что же я наделал?! На какой ад я нас всех обрекаю! — Дэвид с усилием сжал руль. — Сейчас я совсем не уверен, что поступил правильно.
— Нет, вы все сделали правильно, — возразила Джоан. — Вы защищаете своего сына, и, кроме вас, никто этого не сделает. — Говоря это, она прикрыла своей рукой его руку. — Пойдемте.
Дэвид помог ей выйти из машины, он был растроган великодушием Джоан.