Это, конечно, злило Линду еще больше — получалось, что все ее гадкие слова не находят отклика. Глэдис не реагирует, и ожидаемого скандала не получается. Разъяренная мачеха бросала дорогую одежду в большие роскошные чемоданы, наполняя их один за другим доверху. Глэдис заметила, что ей придется здорово помучиться, чтобы разгладить смятые вещи, на что Линда ответила длинной истерической тирадой, в которой недобрым словом помянула всех: и покойного мужа, и Ларсона и Глэдис с отцом. Потом она вдруг зарыдала, видимо, представив, как ей придется жить дальше без той роскоши, к которой она привыкла в последние годы.
Но Глэдис уже вновь предалась своим размышлениям. На этот раз она попыталась разобраться в том, каким тоном Ларсон заявил о женитьбе. Она же не видела его лица, поэтому оставалось вспомнить звук голоса. Но это оказалось настолько трудно, что Глэдис оставила безнадежную затею.
Линда закончила паковаться только к вечеру. Она собрала по всему дому то, что считала своими вещами. Глэдис подозревала, что многое никогда ей не принадлежало, но спорить не стала и решила сказать Ларсону об этом, пусть сам разбирается.
Только когда Линда остановила жадный взгляд на нескольких картинах, Глэдис решительным тоном заявила, что по этому поводу нужно посоветоваться с Ларсоном, так как картины принадлежат семье Редгрейвов и с незапамятных времен находятся в доме, в который Линда попала случайно и ненадолго.
И вот наконец Линда стоит в холле, окруженная дюжиной чемоданов различной величины. Глэдис уселась в кресло, не зная, что ей теперь делать, но тут, к счастью, появился Ларсон. Тельмы поблизости не было — может, уже уехала? Он подошел ближе и придирчиво оглядел внушительный багаж. Мачеха старалась не смотреть в его сторону.
— Ну, что, Линда, все собрала? — спросил он.
Та только фыркнула и вздернула подбородок, пытаясь изобразить уязвленное самолюбие.
Ларсон обнял Глэдис за плечи, точно так же, как тогда в гостиной, и сердце девушки дрогнуло.
— Это останется на твоей совести до конца жизни, — с ненавистью бросила ему в лицо Линда.
— Так же, как и все содеянное тобой лежит на твоей совести, — ответил Ларсон с презрением. — Например, люди, выброшенные тобой на улицу. Теперь и ты поживи в их шкуре. Впрочем, может, тебе удастся подцепить еще одного богатого старичка…
Линда метнула злобный взгляд сначала на Ларсона, потом на Глэдис.
— Не могу пожелать вам счастья, — сказала она ехидно. — Мне все равно, выйдет ли толк из этого глупого брака. Ты, дорогуша, — она кивнула на Глэдис, — хорошо поработала, чтобы заполучить богатого жениха, но тебе Ларсона не удержать. Ты же неотесанная деревенщина!