— Я продумал все, пока шел за вами.
Улыбка Джун погасла.
— А как вы обо всем узнали?
Бретт отвернулся, очевидно почувствовав неловкость. Наверное, боится показаться героем, подумала Джун, и при этой мысли что-то дрогнуло в ее душе.
— Робину не понравилось, что вы пошли обедать с этим парнем. Хотя он не думал, что Уолтер может быть опасен. Он сказал, что этот малый любит хорохориться, пускать пыль в глаза. И все же неизвестно почему я последовал за вами к «Черному лебедю».
Джун удивленно взглянула на него.
— И с тех пор вы за нами следили?
— Только начиная с высказывания о рае.
Боясь расхохотаться и спугнуть этот мало-мальски откровенный разговор, Джун только и сказала:
— Благодарю вас.
— Вы уже благодарили меня.
— И все равно недостаточно. Я испугалась, Бретт. Я старалась держать себя в руках, но, честно говоря, я испугалась.
Он протянул руку и, коснувшись подбородка, чуть приподнял голову Джун.
— С вами все в порядке.
Когда она встретила его взгляд, ее сердце ухнуло куда-то вниз. Джун быстро вздохнула и отвела глаза.
— Я рад, что вы не поддались обаянию этого парня, — сказал Бретт и, встав, склонился над поручнями.
— О каком обаянии вы говорите? — Джун тоже встала и прислонилась к поручням спиной. — Он совершенно не моего типа.
— Признаться, миз Джун, я думал, парнями именно такого типа вы и увлекаетесь.
От того, как он произнес ее имя, Джун показалось, что у нее за спиной заблестели звезды, хотя еще ни одна из них не озарила темное небо. Она покосилась на Бретта и обнаружила, что он смотрит на нее с усмешкой.
— Ладно, допустим, я увлекаюсь парнями именно такого типа. Но не этим же парнем в частности. И меня никогда нельзя было загипнотизировать всякой чепухой вроде «уступите своим желаниям». Ему хотелось показать мне все, что он продал, похвастаться всеми своими успехами. Поверьте, я знаю, что такое амбициозность. Это не то. Его похвальба оставляет жалкое впечатление.
— Когда у людей нет ничего внутри, они компенсируют свою пустоту всякой внешней ерундой.
Джун слегка наклонила голову.
— Значит, поскольку я езжу на «мерседесе» и ношу часы с бриллиантами, у меня нет ничего внутри?
Бретт снова налег на поручни.
— Я говорю не о вас. Я говорю о тех, кто этим кичится.
— А-а-а…
Они стояли теперь так близко, что, подайся она немного вперед, их губы непременно встретились бы. При этой мысли в Джун все возликовало и ожило.
— Джун! — тихо окликнул ее Бретт.
— Да?
— Не смотрите на меня так, не то я снова вас поцелую, а ведь никто из нас в действительности этого не хочет. Разве не так?
Джун моргнула. Сердце ее стучало с сумасшедшей силой.