Бретт шагнул к ней навстречу, но она сама бросилась к нему, не заботясь о промокшей юбке, забыв обо всем на свете. Бретт крепко прижал ее к себе, и она ответила ему таким же крепким, радостным объятием. И все прижималась и прижималась к нему, как будто хотела слиться с ним в единое целое. Его влажные спутанные волосы слегка пахли рыбой, мокрый торс золотился под лучами солнца. Как же он красив!
Джун задохнулась от счастья.
Бретт ослабил чуточку свои объятия и заглянул ей в лицо.
— Ммм, до чего же ты хорошо пахнешь! И как здорово выглядишь!
Он снова притянул Джун к себе, провел языком по ее губам и приник к ее рту жадным поцелуем. Когда Бретт отпустил ее наконец, Джун чуть не упала — так у нее кружилась голова, дрожали колени.
— Девочка, на этот раз я не позволю тебе уйти, — сдавленным голосом проговорил он. — На этот раз я не позволю тебе делать из меня рыцаря.
— Рыцаря? Ни в коем случае. Тогда я защищалась от себя.
— О, я понимаю! — Бретт медленно вел ее к берегу, не выпуская из объятий. — А теперь тебя ничего уже не беспокоит?
— Теперь я все для себя решила. К тому же я мечтала о тебе, — Джун крепче прижалась к нему, — и о твоих поцелуях с тех пор, как мы расстались. И еще, — она рассмеялась и, запрокинув голову, лукаво взглянула на него, — я хочу, чтобы у меня на щеках снова появились ямочки.
Джун отбросила остатки сомнений. Он хочет ее. И эта мысль теплым ветерком овеяла ее душу.
Когда они вышли на берег, Бретт подхватил ее на руки и понес к эллингу.
— Ты когда-нибудь занималась любовью в подвесной койке?
Джун притворилась, что задумалась.
— Насколько я помню, нет.
Бретт положил Джун в койку и, не дожидаясь, пока она перестанет раскачиваться, лег сверху.
— Тогда позволь мне посвятить тебя в это.
Солнце сияло в небольшом окошке у них в головах, отчего серые глаза Бретта казались почти прозрачными, совсем как те воды, что накатывали на золотой песок прибрежья.
Сердце Джун билось оглушительными ударами. Она положила свои ладони ему на лицо, ее пальцы перебирали его мокрые кудри, пока он, отвергнув помощь ее нетерпеливых рук, снимал с нее юбку. Потом быстрым, незаметным движением сбросил плавки, и — странное дело — на мгновение Джун потеряла его из виду.
С легким холодком тревоги она попыталась приподняться, но тут же замерла, потому что почувствовала на своих ногах его поцелуи. Легкие, быстрые, они поднимались все выше и выше: скользили по ее икрам, ее бедрам, уткнулись в курчавящийся треугольник, потом долго ласкали ее живот, вызывая у нее неистовый, экстатический восторг. Его пальцы пробежались по очертаниям ее губ, замешкались в ее волосах и неведомым образом нашли самые чувствительные точки. У Джун вырвался продолжительный, почти болезненный вздох.