— Какие красивые, мистер Мартин!
Он вложил ожерелье ей в руку.
— Я никогда не мог справиться с этой застежкой, вам придется надеть их самой.
— Я не могу этого принять, — запротестовала Ринна, не отводя глаз от жемчужин. — Это фамильная драгоценность.
— Именно поэтому она ваша. Теперь жемчужины принадлежат вам как жене Трэвиса. По традиции нашей семьи они переходят к жене старшего сына.
— Мистер Мартин, я не… — Она умоляюще посмотрела на него, ища его понимания. Что подумает Трэвис, если она примет жемчужины? К сожалению, ответ на этот вопрос ей слишком хорошо известен. Но вряд ли она сумеет объяснить это мистеру Мартину. Ведь Трэвис — его сын. — Когда-нибудь Трэвис женится на той, кому… я… Трэвис и я… этот брак просто…
— Я прошу вас, возьмите их, Ринна, — прервал он ее. — Примите их, доставьте радость старику. И я хочу, чтобы вы были в них на свадебной церемонии, — на счастье. У вас ведь нет старинных драгоценностей для такого случая, правда?
Как ей потом пришлось убедиться, он был суеверен. Таким же, как и Тельма, настоявшая, чтобы в ее букете были маленькие цветы голубого цвета. От суеверий и предрассудков мистера Мартина и Тельмы голова шла кругом.
— Может, я просто одолжу их у вас на время? — предложила Ринна.
— Ладно, все устроится. — Он протянул ей томик Библии в белом переплете. — Тельма упросила меня передать его вам. Книга была с ней во время ее свадьбы. Говорит, что нужно держать ее под букетом цветов, на счастье.
Глазами, полными слез, Ринна взглянула на Библию. Если бы они только знали, что эта свадьба — фарс!
— Благодарю вас, — пробормотала она.
— Жемчуг вы ведь тоже наденете?
Ринна не может разочаровать его, но и принять ожерелье она тоже не может. Она умоляюще посмотрела на него.
— Ринна, — тихо произнес он, — эти жемчужины сейчас в руках ее законной владелицы. По семейной традиции они перейдут к жене Энди.
Энди всего четыре года, он слишком мал, чтобы думать о подобных вещах, но Ринна утвердительно кивнула головой, понимая, о чем он говорил. Возможно, она и не жена Трэвису в обычном смысле этого слова, но ведь Энди — его сын.
— Я постараюсь, чтобы с ними ничего не случилось, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — Благодарю вас.
— Это я благодарю вас, Ринна, — сказал мистер Мартин.
Меньше чем через полчаса она испытывала еще большее смятение, но откладывать выход больше было нельзя. Она и так дотянула до последнего и теперь застыла на пороге перед дверью на террасу.
Застыла на пороге новой жизни? Ах, если бы это действительно было так!
Ее час пробил. Видимо, ничто уже не сможет предотвратить этого замужества. Ни ей, ни Трэвису уже не отступиться; она достаточно сильная натура, чтобы не лишиться чувств, и рыцарь — на белом коне не примчится ей на помощь. С улицы доносились звуки свадебного марша, исполняемого оркестром.