— Ладно. Наверное, нам действительно нужно поговорить.
— Спасибо. — Похоже, он тоже немного успокоился. — У меня завтра деловая встреча в Хьюстоне. Почему бы нам не вылететь туда сегодня вместе? Поужинаем в ресторане, спокойно все обсудим.
Первым желанием Джессики было отказаться, но, поразмыслив, она решила, что в ее отсутствие с конезаводом ничего не случится. В конце концов, здесь останется Хосе.
— Хорошо, только я ничего не обещаю заранее, идет? Мы просто поговорим.
Добравшись до гостиницы и сняв дорогой двухместный номер, Фелипе поднялся туда с Джессикой на лифте и сразу принялся кому-то звонить.
Пока он разбирался с делами, Джессика бесцельно бродила по комнатам и смотрела в окно. Идея побеседовать в спокойной обстановке пришлась ей по душе, но, оказавшись с Фелипе в гостинице, она вдруг почувствовала себя очень ранимой. Вероятно, потрясение, испытанное при неожиданной встрече с ним, все еще сказывалось.
И неудивительно! Менее чем за полдня жизнь Джессики круто изменилась. Столько времени от Фелипе не было ни единой весточки, а сейчас мало того что явился лично, но еще и признается в любви, настаивая на свадьбе.
Все это обрушилось на Джессику слишком внезапно и обильно и потому напугало. Почему Фелипе раньше не предлагал ничего подобного? Почему не мог представить себя ее мужем, пока она не забеременела? Наконец, почему известие о готовящемся рождении ребенка оказалось таким сильным стимулом для осознания необходимости быть вместе?
Они решили не спускаться в ресторан, а заказать еду в номер. Однако, сев за стол, Джессика почувствовала, что у нее пропал аппетит. Ради приличия она поковыряла вилкой салат и отодвинула тарелку. Вскоре ее примеру последовал и Фелипе, которому тоже расхотелось есть.
— Давай лучше обсудим наши дела.
— Не знаю, смогу ли.
— Нужно постараться. Мы должны вести себя как взрослые люди.
Взрослые?
Фелипе выпроводил ее домой из Боливии с разбитым сердцем и раздавленной гордостью. Потом не звонил и не писал. С Хосе у него бывали телефонные разговоры, но не с Джессикой. Ее он игнорировал.
Внезапная боль сковала сердце Джессики так, что стало трудно вздохнуть. Приступ был порожден чувством отверженности и одиночества. Джессика боялась этих эмоций.
Она вдруг словно наяву увидела себя маленькой девочкой, в голубом платьице, черных туфельках и белых носочках — белокурый кудрявый ангелочек, да и только. Малышка сидела на полу посреди детской и заливалась слезами, обнимая деревянную лошадку, потому что ее мамочка улетела на небеса и больше никогда не вернется.