1
– Чья это ра-ра-ра...?
Ивана Егорыча будто палкой по голове ударили. Глаза вывалил‚ лысина красная‚ челюсть дрожит: страшно смотреть.
– Чья это ра-ра-ра… я спрашиваю?
Тишина в классе напряженная. Как на экзамене.
– Какая ра-ра-ра‚ Иван Егорыч?
Староста класса‚ рыжий Вячик. Вежливо так‚ ласково‚ будто с больным.
– Чья это ра-ра-бота?.. – выдавливает Иван Егорыч и тычет указкой в Индийский океан.
Поперек океана матерное слово. Короткое‚ как выстрел в упор. От Мадагаскара до Австралии через все острова.
– Это не мы... – пугается рыжий Вячик.
– Это не мы... – шелестит класс.
– Борисенко!
– Чего? – вскакивает Витька.
– Где брат?
– Не знаю... Заболел‚ наверно... Я у тетки ночевал. Честное слово!
"Честное слово" – это он напрасно. Сразу видно‚ что врет. Но нет на месте Кольки Борисенко‚ и подумать не на кого. Колька старше других года на три‚ и среди буйной мелюзги с ее детскими делами и заботами живет нормальной жизнью взрослого мужчины: курит‚ пьет‚ гуляет с женщинами. Иван Егорыч уже звонил в военкомат‚ уже просил забрать Кольку в армию. А как его заберешь? Надо сначала из школы выгнать‚ а выгонять не за что. Он и учится нормально‚ и дисциплину не нарушает – повода нет. А вдобавок у Кольки еще и эпилепсия. В детстве под грузовик попал‚ когда на коньках за машины цеплялся. Как же его в армию брать для защиты рубежей‚ для укрепления обороноспособности‚ для устрашения врагов наших‚ ежели у него в любую минуту припадок может случиться?
– Кто?.. – шепчет Иван Егорыч‚ взмахивая указкой‚ и теперь уже кажется‚ что не его ударили‚ а он сейчас ударит. – Кто написал?!
И неотвратимость нависает серым‚ душным облаком‚ неотвратимость сгущается и становится осязаемой: унижающая неотвратимость наказания.
– Это не я! – кричит с места Саша Антошкин‚ кричит визгливо и отчаянно‚ будто дурачится‚ а он вовсе не дурачится‚ хочет поскорее освободиться от подозрения. – Правда-правда‚ не я...
Главное‚ не засмеяться. Засмеялся – пропал. "Ты!?" – взъярится Иван Егорыч и с хрустом сломает указку. Он их всегда ломает в этот момент‚ будто физически расправляется с обидчиком. Иди потом доказывай‚ что это не ты‚ когда указка уже сломана. Пропади она пропадом – проклятая привычка улыбаться не к месту‚ не вовремя‚ когда тоской щемит сердце‚ а рот сам собой растягивается в бессмысленной предательской улыбке. В прошлом году их класс перевели на один урок в биологический кабинет. От перемены обстановки все взбесились. Идиотизм созревания вырвался наружу. Полетели по залу гербарии‚ запрыгали по столам пыльные чучела‚ начались стандартные издевательства над несчастным скелетом: какие разные поколения‚ а над скелетом издеваются одинаково! – и Костя Хоботков – тихий‚ примерный Костик – вскочил на подоконник и с диким воплем швырнул с четвертого этажа банку с заспиртованной лягушкой. Банка разорвалась как бомба. Банка насмерть перепугала старушку с ридикюлем и двух солдат. Началось следствие. Начались вызовы к директору и выяснения виновного. Но Костя молчал‚ а свои не выдавали. Наконец классная руководительница поклялась никому не говорить‚ если виновный сам сознается. Она сказала это проникновенным голосом‚ она добавила: "Ради нашей дружбы"‚ она даже обиделась: "Иначе я не смогу вам доверять"‚ и губы у Кости помимо воли растянулись в виноватой улыбке. "Ты?!" – удивилась учительница. Он кивнул‚ она пошла к директору‚ его на неделю выгнали из школы. Классная руководительница преподавала им русский язык. Это было их счастье. Они бы пропали‚ если бы она преподавала геометрию. Геометрия начинается с аксиом. Аксиомам надо верить без доказательств. Если бы классная руководительница преподавала геометрию‚ ее аксиомам с того дня не поверил бы ни один человек‚ и неизвестно‚ как бы они доказывали теоремы...