Вместе с реформами Петра западный расизм пришел и к нам, поселился в головах образованного (а, если точнее, власть имущего) класса. Чувство неполноценности этот класс компенсировал тем, что еще не совсем осознанно играл роль маленького «просвещенного» запада в огромной «варварской» стране, всячески отделяясь от нижних сословий — в культуре, привычках, переходя даже в повседневном общении на языки «культурных наций».
И вот это не вполне сознаваемое отделение получило у Карамзина четкое оформление.
Николай Михайлович Карамзин своей «историей государства российского» отделил российский образованный класс от темного русского прошлого. На личности Карамзина невозможно не остановится. Наивный писатель-сентименталист, нравоучитель, западник, певец свобод и, по совместительству, убежденный крепостник, апологет идеологии просвещенного абсолютизма, член московской масонской ложи, Карамзин нанес колоссальный удар по адекватному восприятию российской истории, вообще по историзму. Почему колоссальный?
Николай Карамзин был официальным историографом Российской империи, имевшим монопольные права как на использование всех архивов, так и на написание первой всеобщей истории Российского государства. Так что напрашивается сравнение Истории Карамзина с печально известным кратким курсом истории ВКП (б).
От образа Ивана Грозного, созданного писателем Карамзиным, ни наша история, ни наша историческая литература так уже и не смогли избавиться.
«До появления в свет IX тома Истории Государства Российского, — замечал современник Карамзина историк Устрялов, — у нас признавали Иоанна государем великим: видели в нем завоевателя трех царств и еще более мудрого, попечительного законодателя».
«До появления в свет IX тома Истории Карамзина другие мнения, более справедливые, сущсствовали и о лицах, возвеличенных Карамзиным. Так, например, прославленный Карамзиным смиренный иерей Сильвестр князем Щербатовым характеризуется, как человек, который, под видом благочестия, был льстив и лукав», — писал профессор Е. А. Белов, занимавшийся историей российского боярства.
По мнению историка Н. С. Арцыбашева, писатель Карамзин совершил следующее: тщательно собрал все дурное, что писали о Грозном его враги, и опубликовал это без всякой тени анализа.
Что же могли написать об Иване Грозном его враги? В XVI веке беспардонное гиперболическое вранье являлось обычным инструментом борьбы против религиозных, социальных, национальных противников. Особенно, если противник не имел возможности ответить.
Доверять всему, что написали об Иване Грозном его недоброжелатели — это тоже самое, что доверять всему тому, что европейцы XVI века писали об евреях, неграх и индейцах.