Судя по воспоминаниям знавших его современников, Мартин Борман был, что называется, «редкой сволочью». Прежде всего, он являлся выдающимся лицемером, способным, по словам Эриха Кемпки, униженно лебезить перед теми, кого он, достигнув нужного, без колебаний предавал. После сенсационного полёта Гесса в Великобританию в мае 1941 года Борман не только приказал уничтожить все книги, упоминавшие бывшего любимца фюрера, он также поменял имя своего сына, названного Рудольфом в честь прежнего босса. Желая угодить Гитлеру, он притворялся вегетарианцем, но при случае не брезговал котлетами, бифштексами и копчёной колбаской. Мартин Борман являлся настоящим тираном для своей семьи и садистом-самодуром для непосредственных подчинённых. Мелочный и злопамятный завистник, систематически оттиравший от Гитлера всех, к кому тот относился с симпатией, – будь то Геббельс, Геринг или обыкновенный адъютант. Чрезвычайно амбициозный и властный, в последние годы жизни Гитлера Борман старался присутствовать практически на каждой встрече фюрера с тем или иным человеком и полностью контролировал «доступ к телу». Собеседники Гитлера часто жаловались, что он бесцеремонно влезал в разговор и заканчивал фразы за других. По признанию Эриха Кемпки, Бормана боялись даже самые высокопоставленные нацисты – рейхсляйтеры и гауляйтеры (эквивалент советских первых секретарей обкомов). Единственными чертами этой «дьявольской личности», вызывавшими уважение у посторонних, являлись поистине нечеловеческая работоспособность и умение выполнять любое распоряжение Гитлера – «без колебаний, наперекор любым препятствиям и в кратчайшие сроки» ( «I was Hitler’s Chauffeur», с. 45). «Влияние Бормана на Гитлера, – резюмирует Эрих Кемпка целую главу, посвящённую «серому кардиналу», – возможно, самая печальная глава в истории Третьего рейха. Говоря о падении Гитлера, нельзя забывать о Бормане. Вне всяких сомнений, он несёт огромную ответственность за общее развитие событий, трагически закончившихся 30 апреля 1945 года в берлинской рейхсканцелярии (прим. автора: имеется в виду самоубийство Гитлера) (там же, с. 46).
Впрочем, существовало и иное мнение. Его озвучила в своих мемуарах бывшая секретарша Гитлера Криста Шрёдер (она, подчеркну, отказалась от гонораров, а сами воспоминания были изданы уже после её смерти): «По моему мнению, – писала она, – многие слухи о Бормане не имеют под собой никаких оснований. Он не стремился к власти и не являлся «серым кардиналом» в окружении Гитлера. Как по мне, он был один из немногих национал-социалистов, который, если можно так сказать, имел «чистые руки». Он был неподкупным сам и всегда преследовал коррупцию везде, где её обнаруживал. Из-за жёсткого отношения к коррупции он нажил много врагов среди членов партии и во многих других кругах. Сегодня я придерживаюсь того мнения, что Борман был единственным в окружении Гитлера, кто мог справиться с возложенной на него работой» («He was my chief», здесь и далее перевод с английского мой, с. 9). Вот те на! Вместо «редкой сволочи» и «законченного лицемера» простая и честная девушка Шрёдер увидела кристально-чистого партийца, совершенно правильно гонявшего прогнивших «перерожденцев» (а заодно свою семью и бедных подчинённых). Получается, что огромные власть и влияние он собрал исключительно из-за (и благодаря) своей всепоглощающей любви к германской нации и её фюреру. Интересно, а где тогда этот нацистский Сольц нашёл немалые деньги на покупку «фазенды»? Той самой, что рядом с поместьем Гитлера в Оберзальцберге? Жена в приданое принесла?.. Почему-то вспоминается, как, попав на таможню, боролся с коррупцией гоголевский Чичиков. В общем, я осторожно отношусь к этой образцовой характеристике, данной Кристой Шрёдер: может, Борман ей шоколадки дарил и комплименты делал... Интересно, что Гиммлер – действительно известный своей принципиальной честностью во всём, что касалось партийных и государственных средств, – таких же добрых слов со стороны гитлеровской секретарши не заслужил. Обобщая все эти факты, характеризующие личность Бормана, я всё никак не мог отделаться от мысли, что он кого-то мне напоминает...