— Послушайте, — сказал он, и голос его дрогнул. — Послушайте. Я понимаю, вы хотите на фронт. Но как же Аня? Ей нельзя оставаться здесь… И мне ли вам это говорить? Не плачьте!.. Когда вы плачете, я не могу.
— Собирайте вещи, Саша! — это были первые слова, которые она услышала на другое утро. — Собирайте вещи! В два часа идет поезд на Ташкент, вы поедете с ним. В три отходит мой поезд, на Юго-Западный. Нет, нет, не отвечайте, не спорьте! Все! Где чемодан, Нина Викторовна?
Саша хватает летнее Анино платье, тапочки.
— Валенки, — всхлипывая, говорит Нина Викторовна.
— До зимы далеко, к зиме мы вернемся…
— Давайте сюда валенки, Нина Викторовна, — говорит Поливанов.
Саша снимает со стены фотографию Андрея и кладет ее на дно чемодана… А вот дневники, их много, целых три тетради.
— Саша, ну что ты, бумага же тяжелая… — протестует Нина Викторовна.
— Это не бумага! — отвечает Саша.
— Ну ладно, ладно. Бери что хочешь. Только захвати, пожалуйста, Анины валенки.
Поливанов стоит у окна.
— Саша, — говорит он, не оборачиваясь. — Можно захватить еще рюкзак. Я сам уложу, я сделаю это лучше.
Нина Викторовна выходит из комнаты — надо найти рюкзак. Надо отыскать Анины валенки и вынуть из сундука засыпанное нафталином Сашино теплое пальто.
— Саша, — голос Поливанова звучит отчаянно, сдавленно. — Саша, неужели вы ничего не скажете мне на прощанье?
Она стоит, по-детски, беспомощно опустив руки, опустив голову, не смея поднять глаза. Она ищет слов, которые были бы щедры, горячи, ласковы и которые заменили бы то одно, одно единственное слово.
— Дмитрий Александрович, — говорит она. — Я очень, очень хорошо к вам отношусь. — Она посмотрела на спину Дмитрия Александровича и добавила:
— Мне будет плохо без вас.
Он молчал.
— Дмитрий Александрович… Я буду очень скучать. Ну, милый. Правда же…
Он повернулся. Лицо его было спокойно.
— Саша, где же рюкзак? — сказал он.
— Вот! — ответила Нина Викторовна, входя в комнату.
— Отлично! — сказал Поливанов. — Очень подходящий рюкзак.
…На платформе стоит Поливанов. Из окна вагона смотрит Саша с Аней на руках. Поезд военного времени. Ребятишки на руках у матерей. Ребятишки двухлетние, пятилетние, они в каждом окне — вихрастые мальчики, девочки с бантами в волосах. Один стоит в испанской шапочке — такой круглолицый, румяный, и глаза вытаращены. Военный поезд. Вот он трогается. Отбывают дети. Они смотрят из окон на платформу. И все, кто стоял на платформе, бегут сейчас вслед за поездом. Светловолосая женщина, захлебываясь от рыданий, кричит:
— Вовочка! Сынок!
— Дмитрий Александрович! — кричит из окна Саша.