удобно!
Миреска решила, что мораль чужаков ей не нравится. Заочно. Их рационализм просто смердел бездушием. Эх, ворваться бы в те бункеры, показать командирам роботов настоящую войну!..
«Ага, ага. Прямо сейчас. Разогналась, подруга! Притормози-ка…»
«Сарина?»
«Нет, Дух Космоса — персонально!»
«Что случилось? Почему мы отступили?»
«Потому что псионики есть не только у нас».
«Нервничаешь?»
Бесплотный голос Сарины умолк так же внезапно, как и появился.
Нервничает, ответила Миреска сама себе. И поёжилась. Если к объективному техническому превосходству чужаков добавить ещё и пси… Да они тогда просто сомнут нас числом, и вся недолга! Война, в которой основная ударная сила — роботы, прямо-таки создана для «полководцев», побеждающих за счёт численного преимущества и резерва производственных мощностей.
Задним числом, если детально вспомнить рисунок боя, можно заметить в нём повторения. Несколько «скаутов», придерживавшихся сходной тактики, мы сбивали несколько раз. Это значит, что с орбиты спускались новые роботы на замену выведенным из строя, и управление ими принимали те же операторы. То-то рой перед приказом об отступлении не выглядел уменьшившимся по сравнению с началом драки!
Выходит, мы валяли дурака. Взорвали десятки роботов, одержали десятки малых побед и вместе с тем не заметили, что понемногу проигрываем войну. А если чужаки пустят в ход пси…
— Проклятье!
Однако легче не стало. Ни капельки.
«Эй, подруга! Дальше-то что? Нам снова атаковать или возвращаться на базу?»
Нет ответа.
«Ясно, — подумала Миреска про себя, не пытаясь транслировать свою мысль. — Командиры изволят совещаться».
— Пассивность — не выход.
— Вы предлагаете продолжить атаку? В таких условиях?
Мич одарила Сарину странным взглядом. Не таким, каким взрослый может глядеть на ребёнка; генерал прекрасно отдавала себе отчёт в том, что, за вычетом разницы в возрасте, сидящая перед нею девушка имеет больше поводов зваться взрослой. И уж конечно, это не был взгляд, полный раздражения глупостью собеседника. Сарина — и глупость? Нет, есть всё-таки в мире вещи, никак не сочетающиеся даже в теории.
А вот усталость во взгляде Мич была. И страх. И, конечно же, упрямство… И ещё — свет понимания, болезненного, как желудочные колики.
— Условия не имеют значения.
— То, что виирай всего двенадцать против сотен — не имеет значения? То, что чужаки заменяют своих уничтоженных роботов, а нам нечем заменить наших бойцов — не имеет значения?
— Эта война…
— Война? — перебила Сарина.
— Война, — сказала Мич твёрдо. — На моей памяти она уже вторая, и я научилась узнавать признаки. Кстати, пора бы дать ей имя. Например… Ну хотя бы — Война Слепоты.