Пол и Криста сидели с раскрытыми ртами, не понимая, что же, черт побери, происходит на семинаре. Они впервые слышали и о какой-то исследовательнице творчества Данте из Филадельфии, и о любовнице Данте по имени Полина. Оба про себя решили, что надо обязательно порыться в би блиотеке.
Габриель бросил взгляд в дальний угол аудитории:
— Я кое-что знаю об упомянутой вами женщине. Она во все не из Филадельфии, а из захолустного городишки в шта¬те Пенсильвания. И она не представляет себе, о чем говорит, а потому не имеет права судить.
Щеки Джулии пылали.
— То, где живет эта женщина, не умаляет степени дове рия к ее сведениям. Кстати, Данте и его семья тоже родом из захолустья, только итальянского. И Данте очень не любил говорить об этом.
Плечи Габриеля вздрогнули, но он совладал с собой:
— Я бы не решился назвать Флоренцию четырнадцатою века захолустьем. Что же касается упомянутой вами любов ницы Данте, повторю еще раз: это беспочвенный вымысел. Подделка, выданная за научные сведения. Скажу больше: го¬лова этой дамы забита всякой чепухой.
— Хорошо, профессор. В таком случае приведите контр доводы, разбивающие ее утверждения. До сих пор мы слы¬шали лишь ваши язвительные замечания в ее адрес.
Пол стиснул ей пальцы и едва слышно прошептал:
— Перестань. Слышишь? Доиграешься.
Лицо Габриеля вновь побагровело.
— Если бы эта женщина захотела узнать о том, какие чув ства Данте испытывал к Беатриче, то знала бы, где искан.
ответ. Она бы не отважилась рассуждать о вещах, о которых не имеет ни малейшего понятия. Да еще и выставлять и Дан¬ге, и себя на публичное осмеяние.
Криста ошеломленно поглядывала то на профессора Эмер-
сона, то на Джулию. Что-то подсказывало ей, что разговор давно уже идет не о Данте и Беатриче. Она решила пока не встревать, но потом все хорошенько разнюхать.
Габриель повернулся к доске и, пытаясь успокоиться, крупно написал:
Данте думал что это был сон
— Язык, используемый Данте для описания своей первой встречи с Беатриче, имеет отношение не столько к реальности, сколько к миру снов. По различным причинам… личного) характера Данте не доверяет своим чувствам. Он не уве¬рен, что Беатриче — реальная женщина. Есть гипотеза, согласно которой Данте считал Беатриче ангелом. И здесь возникает главная коллизия их отношений. Беатриче пола- мет, что Данте все прекрасно помнит об их первой встрече, но просто не хочет признаваться. Это предположение не дает ей ничего, кроме беспочвенных обид на Данте. В ее поло¬жении было бы куда разумнее напомнить ему, дать ему воз¬можность объясниться и внимательно выслушать его объяс-нения. Если Данте считал Беатриче ангелом, он, естественно, и надеяться не мог на ее возвращение. Данте уже был готов объяснить ей все это, но она отвергла его, не дав ни малей¬шего шанса. Так кто из них виноват? Как ни печально, вина опять ложится на Беатриче.