За весь путь домой Габриель не произнес ни слова. Его губы были плотно сжаты, а костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели. Зато Рейчел и Джулия, устроившиеся на зад¬нем сиденье, хихикали, как школьницы, вспоминая свои давнишние проделки. Профессору вовсе не улыбалось про¬вести вечер в компании этих девиц, но он помнил, как тяже¬ло сестра переживает смерть матери, и не хотел усугублять ее страдания.
Машина остановилась возле роскошного высотного кон-доминиума Мэньюлайф-билдинг, и трио, счастливое на две трети, переместилось из салона «ягуара» в скоростной лифт, чтобы подняться на последний этаж. На площадке было все¬го четыре двери.
«Ого! Представляю, какие громадные здесь квартиры», — подумала Джулия.
Прихожая профессорского пентхауса была довольно скромного размера, зато гостиная… Едва попав туда, Джулия сразу поняла, почему Габриель счел ее квартиру меньше ко¬нуры для уважающей себя собаки. В его просторных апарта¬ментах окна были во всю стену. Из окон открывался захва¬тывающий вид на озеро Онтарио и гордость Торонто — те¬лебашню Си-эн. Шелковые шторы на этих гигантских окнах были льдисто-голубыми, а стены — светло-серыми. Роскош¬ный паркет был устлан персидскими коврами.
Антикварную мебель в гостиной, похоже, основательно отреставрировали. Массивный диван и два кресла были оби-
ты темно-коричневой кожей, даже шляпки гвоздиков обивки чинились произведением искусства. У камина стояло вольтеровское кресло — глубокое, обитое красным бархатом.
Джулия с нескрываемой завистью смотрела и на это кресло, и на диван. Как здорово было бы в дождливый день си¬деть в кресле перед камином, пить чай и читать свою люби¬мую книгу. Мечты, которым, наверное, так и суждено остать¬ся мечтами.
Камин, однако, был газовым. Над ним, словно картина, висела здоровенная плазменная телевизионная панель. У про¬фессора была собрана довольно большая коллекция произведений искусства. На стенах висели картины, а скульптуры и статуэтки стояли на полках и столиках. Многие вещи имели музейную ценность; например, римское стекло и греческая керамика. Джулию поразили мастерски сделанные копии известных скульптур, в том числе статуи Венеры Милосской и знаменитой композиции Бернини «Аполлон и Дафна». По мнению Джулии, у Габриеля было даже слишком много скульптур, и все — изображения обнаженных женщин.
Ее удивило полное отсутствие личных и семейных фото- графий. Нельзя сказать, чтобы профессор Эмерсон не любил фотографии. У него были отличные старинные черно-белые снимки Парижа, Рима, Лондона, Флоренции, Венеции и Оксфорда, но ни одной фотографии семьи Кларк. И ни од¬ного снимка Грейс.