— Своим студентам я обычно говорю, что шариковые ручки — верный способ заработать писчую судорогу. Ну а поскольку ты не моя студентка, тебе я скажу, что вот эта мо¬дель — она называется «Meisterstiick 149» — в неизменном виде выпускается с тысяча девятьсот двадцать четвертого го¬да. Представляешь? В ее конструкции все выверено до сотых долей дюйма.
Рейчел выпучила глаза и хмыкнула. Для нее подобные восторги брата были пустым звуком. Неужели, чтобы напи¬сать несколько слов на обороте визитки, Габриелю обязатель¬но требуется восемнадцатикаратное золотое перо? Любит он разные вычурности. У него даже почерк несовременный, как будто он действительно учился писать гусиным пером.
— Вот держи. — Габриель протянул сестре визитку. — У меня в «Холт ренфрю» открыт счет. Покажешь эту карточ¬ку дежурному администратору. Тебя проводят к Хилари. Она мой личный менеджер по покупкам. Все, что ты выберешь, она запишет на мой счет. Только, пожалуйста, держись в пре¬делах разумного. А деньги все равно возьми. Считай это моим заблаговременным подарком на день рождения.
Рейчел перегнулась через стол и поцеловала брата в щеку:
— Спасибо. А что такое «Холт ренфрю»?
— Канадский аналог «Сакса на Пятой авеню». Сеть первоклассных универмагов. Там найдется все, что ей нужно. Только прошу тебя: обязательно купи ей портфель. Осталь¬ное — мелочи. — В голосе брата вдруг появились нотки раз¬дражения.
— Договорились. Но объясни мне, почему ты так прице¬пился к ее рюкзаку? Если хочешь знать, у меня был точно та¬кой же, и я очень долго не хотела с ним расставаться. Потом открыла для себя другую модель, более удобную. Ты же лю¬бишь старые вещи? Так признай это право и за Джулией.
— Сам не знаю, что мне дался этот рюкзак. — Габриель снял очки и принялся массировать веки.
— Говоришь, остальное — мелочи? Тогда я добавлю в спи¬сок покупок еще и нижнее белье? Я же чувствую, что она те¬бе нравится.
— Рейчел! — рявкнул Габриель. — По-моему, ты уже выш¬ла из подросткового возраста. Не забывай, она моя аспиран¬тка. Я не собираюсь за ней ухаживать. Я делаю это в знак по¬каяния.
— Покаяния?
— Да. Это раскаяние за грех. Мой грех.
— У тебя и впрямь средневековое мировоззрение, бра¬тец, — хмыкнула Рейчел. — И какой же грех ты совершил по отношению к Джулии? Наорал на нее во время семинара? Ты ведь с нею едва знаком…
Габриель снова надел очки и беспокойно заерзал на та¬бурете. Стоило ему подумать о грехе и о мисс Митчелл, как между ног начиналось противное шевеление. Две эти мыс¬ли — о грехе и мисс Митчелл — мгновенно сливались в од¬ну… Хоть здесь, на этой кухне. И не надо никакого эротиче¬ского белья. Пусть на ней не будет ничего, кроме тех потря¬сающих туфель на высоком каблуке… Ему так хотелось их потрогать.