– Намерения у тебя, может быть, и правильные, но кто тебя возьмет?
– Как это кто? – возмутился я. – Сейчас не работает только ленивый! Любой человек, который хочет применить на деле свои знания и жизненный опыт, без работы не останется.
– Ты не любой человек!
– С какой стати? Я такой же гражданин, как и все жители нашей страны. Мои конституционные права…
– Здесь, в Тольятти, у тебя нет никаких прав, а есть только обязанности, – озлобившись, прорычал Василий Николаевич. – К тому же если ты женился на моей дочери, то советую навсегда выкинуть из твоей пустой головы подобные мысли!
– У меня два высших образования, – возразил я. – Помимо русского, в совершенстве владею тремя языками: английским, французским и шведским.
– А у меня пять классов церковно-приходской школы, – съехидничал он. – Кому нужно твое образование? Сейчас умники вроде тебя не в почете! В наше бурное время ты либо распоряжаешься судьбами мелкосортных людишек, либо барахтаешься в бочке с жидким навозом, постоянно захлебываясь чужими испражнениями!
– Либо ты имеешь, либо тебя имеют, – резонно уточнил я.
– А мой ершистый зятек, оказывается, сообразительный малый, – удовлетворенно произнес Грохотов. – Только не забывай, что у тебя уже есть работа. Ты должен ублажать мою дочурку и всячески пытаться сделать ее жизнь наиболее полноценной и красочной. И заметь! За этакий пустячок я регулярно выплачиваю тебе отличные дивиденды.
Я с недоумением посмотрел на Василия Николаевича.
– Возможно, немного перегнул палку, – подытожил он. – Разумеется, лично ты не получаешь от меня ни копейки, да и впредь никогда не получишь! Но я регулярно снабжаю твою женушку, и за ее счет ты живешь в полном достатке. Сытно ешь, вдоволь пьешь. Обут, одет. Что тебе еще не хватает?
– Не совсем понимаю… – нараспев протянул я. – Что именно имеете в виду?
– А что тут понимать? Ты нравишься моей дочери. Возможно, она действительно тебя любит…
Он как-то странно произнес эти слова. То ли с насмешкой, то ли с укором и тут же уточнил:
– Последний раз повторяю: твоя основная задача – ублажать мою дочурку и потакать всем ее прихотям!
Василий Николаевич подошел ко мне вплотную и грубо произнес:
– Я ведь тебя, гниду, насквозь вижу! Мне приходится терпеть твое присутствие только ради нее, а иначе бы давно вышвырнул тебя на улицу! На работу собрался? Да тебя в этом городе без моего разрешения даже к мусорным бакам не подпустят!
– Здесь не примут, в другом месте устроюсь, – резко заявил я.
Он наклонился ко мне и, почти прикоснувшись губами к моей щеке, грозно произнес: