— Хана! Что-то случилось? — окликает меня из коридора мать. В ее приглушенном голосе звучит беспокойство.
— Да нет, ничего, — отзываюсь я. — А что такое?
Мать смотрит на меня с подозрением.
— Ты... ты что, поёшь?
Должно быть, я, сама того не осознавая, начала напевать себе под нос. Мне делается жарко от смущения.
— Я пыталась вспомнить слова одной песни, которую мне играл Фред, — быстро говорю я. — Но вспомнила совсем немного.
На лице матери отражается облегчение.
— Ее наверняка можно найти в ЛАММ, — советует она. Потом берет меня за подбородок и некоторое время критически изучает мое лицо. — Тебе хорошо спалось?
— Отлично, — отзываюсь я, высвобождаюсь из ее хватки и иду к лестнице.
Внизу папа расхаживает по кухне. Он уже одет для выхода на работу — осталось лишь повязать галстук. Стоит мне взглянуть на волосы отца, и я понимаю, что он смотрел новости. С прошлой осени, с тех самых пор, как правительство сделало первое заявление, подтверждающее существование зараженных, отец требует, чтобы новости были включены почти постоянно, даже когда мы уходим из дома. А когда он смотрит их, то запускает пятерню в волосы.
На экране женщина с оранжевым напомаженным ртом сообщает: «Сегодня утром возмущенные граждане осадили полицейский участок на Стейт-стрит, требуя сообщить, почему оказалось, что зараженные свободно расхаживают по улицам, распространяя свои угрозы...»
У стола на кухне сидит мистер Рот, наш сосед, и баюкает в ладонях кружку с кофе. Он уже делается неотъемлемой частью нашего дома.
— Доброе утро, Хана, — здоровается он, не отрывая взгляда от экрана.
— Привет, мистер Рот.
Несмотря на то, что Роты живут через дорогу от нас, а миссис Рот всегда рассказывает о новых нарядах, которые она купила своей старшей дочери, Виктории, я знаю, что они сейчас в затруднительном положении. Все их дети получили не особо хорошие пары — по большей части из-за скандальчика, связанного с Викторией: по слухам, ее заставили досрочно пройти процедуру, потому что поймали на улице после наступления комендантского часа. Карьера мистера Рота заглохла, и появились признаки денежных затруднений: Роты больше не пользуются своей машиной, хоть она и продолжает стоять, сверкая, за чугунными воротами, на подъездной дорожке. И свет они выключают рано — видимо, стараются экономить электричество. Похоже, мистер Рот так много времени проводит у нас потому, что сам больше не имеет работающего телевизора.
— Привет, па, — говорю я, проскальзывая мимо кухонного стола.
Он неразборчиво бурчит в ответ, скручивая очередную прядь волос. Дикторша продолжает: «Листовки были разбросаны по десятку различных мест. Их подсунули даже на детские площадки и в начальные школы».