На экране появляется запись репортажа - толпа протестующих на ступенях муниципалитета. На плакатах надписи: «ВЕРНИТЕ НАШИ УЛИЦЫ» и «АМЕРИКА БЕЗ ДЕЛИРИЯ». После убийства на прошлой неделе лидера АБД, Томаса Файнмена, эта организация получила бурную поддержку. Файнмена уже почитают как мученика, ему по всей стране ставят памятники.
— Почему никто ничего не предпринимает для нашей защиты? — говорит в микрофон какой-то мужчина. Ему приходится кричать, чтобы перекрыть гомон других протестующих. — Полиция должна охранять нас от этих сумасшедших! А в результате улицы кишат ими!
Я вспоминаю, какое волнение охватило меня ночью, когда я избавилась от листовки, как будто уничтожение означало, что ее никогда и не существовало. Но, конечно же, зараженные не метили лично в нас.
— Это возмутительно! — взрывается папа. Я всего лишь второй или третий раз в жизни слышу, как он повышает голос, а дара речи он решился всего однажды — когда назвали имена погибших во время нападения террористов и в этом списке оказалось имя Фрэнка Харгроува, отца Фреда. Мы тогда смотрели телевизор в рабочем кабинете, и внезапно отец развернулся и швырнул своим бокалом об стену. Это было настолько шокирующе, что мы с матерью лишь уставились на него в испуге. Я никогда не забуду слов отца, сказанных тем вечером: «Амор делирия невроза - это не болезнь любви. Это болезнь эгоизма», — На кой вообще существует это Министерство национальной безопасности, если...
В его монолог вклинивается мистер Рот:
— Рич, успокойся. Присядь. Ты расстроен.
— Конечно, я расстроен! Эти тараканы...
В кладовке аккуратными рядами выстроились коробки с нашими вещами и пакеты с кофе. Я сую пакет под мышку и сдвигаю остальные, чтобы щель была незаметна. Затем я хватаю кусок хлеба и мажу его арахисовым маслом, хотя новости чуть не отбили мне аппетит.
Я прохожу через кухню и уже одолеваю половину коридора, когда папа окликает меня: — Куда это ты собрались?
Я поворачиваюсь так, чтобы он не увидел пакет с кофе.
— Ли захотелось прокатиться на велосипеде, — бодро откликаюсь я.
— Прокатиться на велосипеде? — переспрашивает он.
Свадебное платье итак немного тесновато. Я экспрессивно взмахиваю куском хлеба, видимо, заедаю стресс, По крайней мере, на мое умение врать исцеление не подействовало.
Папа хмурится.
— Только не ездите на окраины, ладно? Ночью произошел инцидент… Вандализм, — произносит мистер Рот. — И ничего более.
Теперь по телевизору показывают сюжет об Инцидентах, связанных с действиями террористов: внезапное обрушение восточной стены Крипты, но кадры расплывчатые, случайно заснятые на мобильник. Языки огня, вырывающиеся из здания муниципалитета. Люди, выскакивающие из заглохших автобусов и бегущие в панике и замешательстве по улицам. Женщина, осевшая в заливе - платье вздымается за ней на волнах, словно вопя, что правосудие придет. Облако пыли, плывущее сквозь город и окрашивающее все на пути в белый цвет.