— Что это? — Дэни озвучивает то, что все мы чувствуем. — Это и есть ожившая мечта? Тот самый новый порядок?
— По крайней мере здесь у нас есть друзья, — негромко произносит Хантер. Но даже он не может продолжать. Он запускает пятерню в волосы, так что они становятся торчком. Хантер бледен, весь день он кашлял, и дыхание его сделалось влажным и хриплым. — И у нас в любом случае нет выбора.
— Мы можем уйти в Канаду, как предлагал Гордо.
— Мы туда не доберемся без припасов, — возражает Хантер.
— Если бы мы сразу пошли на север, припасы были бы при нас! — взрывается Дэни.
— Но мы туда не пошли. Мы здесь. И не знаю, как вы, а я умираю от жажды. — Алекс проталкивается через наш строй. Он принимается спускаться к первой извилистой тропе, слегка оскальзываясь на крутом склоне, и струйки мелких камешков скользят вниз, к лагерю.
Добравшись до тропы, Алекс притормаживает и оборачивается.
— Ну? Вы идете? — Его взгляд скользит по группе. Когда он доходит до меня, меня словно разряд пронзает, и я поспешно опускаю глаза. На долю секунды он снова выглядит как мой Алекс.
Рэйвен и Тэк вместе идут вперед. Алекс прав в одном: сейчас у нас нет выбора. Мы не можем провести еще несколько дней в Диких землях — без силков, без припасов, без котелков, чтоб кипятить воду. Остальные члены группы тоже, должно быть, понимают это, потому что идут следом за Рэйвен и Тэком, один за другим боком сходя к тропе. Дэни бормочет что-то себе под нос, но, в конце концов, тоже начинает спускаться.
Я касаюсь руки Джулиана.
— Пойдем.
Он отстраняется. Взгляд его устремлен на лежащую внизу обширную, затянутую дымом долину и на тусклую мешанину одеял и самодельных палаток. На мгновение мне кажется, что он откажется идти. Потом Джулиан резко дергается вперед, словно прорываясь через невидимую преграду, и начинает спускаться впереди меня по склону.
В последнюю секунду я замечаю, что Ла так и стоит на гребне. Она кажется крохотной, особенно на фоне растущих за ней вечнозеленых деревьев. Ее волосы уже почти достают до талии. Ла смотрит не на лагерь, а на стену за ним, на красноватый камень, отмечающий начало иного мира. Мира зомби.
— Ла, ты идешь? — спрашиваю я.
— Что? — Ла вздрагивает, словно я ее разбудила. Потом тут же произносит: — Иду.
Она бросает последний взгляд на стену, прежде чем пойти за нами. Лицо у нее обеспокоенное.
Город Уотербери выглядит безжизненным — во всяком случае, с этого расстояния. В темных, закованных в стекло башнях не видно света. Это лишь пустая оболочка города, мало чем отличающаяся от тех руин, мимо которых мы проходили в Диких землях. Только на этот раз руины расположены по другую сторону стен.