.
При всём этом главным методом, используемым бюрократией для форсирования индустриализации, оставался грубый административный нажим на рабочих с целью усиления интенсивности их труда и сокращения текучести рабочей силы. Этот нажим выразился, в частности, в введении непрерывной рабочей недели и трудовых книжек, прикрепляющих рабочих к предприятиям. Рабочему, перешедшему на новый завод, запрещалось платить больше той суммы, которую он получал на прежнем месте (сумма заработка проставлялась в трудовой книжке). Решительно осуждая такого рода меры, Троцкий подчеркивал, что они могут «вызвать в массах реакцию, несравненно более грозную, чем та, которая обнаружилась в конце гражданской войны» [457].
XXV
Расправа с беспартийной интеллигенцией
Ощущая нараставшее в стране массовое недовольство, Сталин стремился переключить его на «классовых врагов», объясняя их «происками» провалы и неудачи своей социально-экономической политики. В этих целях была осуществлена серия судебных и внесудебных подлогов, ставивших целью направить «ярость масс» на «вредителей» из числа беспартийных специалистов.
В 1930 году были проведены аресты трёх групп специалистов. Первая включала инженеров, учёных и плановиков (Рамзин, Ларичев, Очкин и др.), вторая — известных аграрников, служивших в Наркомфине и Наркомземе (Кондратьев, Чаянов, Юровский, Макаров и др.), третья — бывших меньшевиков, работавших в хозяйственных и научных учреждениях (Громан, Суханов, Базаров и др.). Соответственно ОГПУ сконструировало три антисоветские подпольные партии: «Промпартию», «Трудовую крестьянскую партию» и «Союзное бюро» меньшевиков.
Как свидетельствуют недавно опубликованные письма Сталина, он регулярно получал сведения о ходе следствия над участниками этих «партий» и диктовал, каких показаний от них следует добиваться.
Во-первых, он требовал «обнаружить» связи этих партий между собой и с эмигрантскими организациями — ЦК меньшевистской партии и Торгово-промышленным Союзом («Торгпром»), объединявшим бывших крупных русских капиталистов.
Во-вторых, Сталин требовал от председателя ОГПУ Менжинского «сделать одним из самых важных, узловых пунктов новых (будущих) показаний верхушки ТКП, „Промпартии“ и особенно Рамзина вопрос об интервенции», якобы намечавшейся иностранными державами и белой эмиграцией на 1930 год. Он диктовал причины того, почему эта интервенция не состоялась (неготовность к ней Польши, Румынии и других стран) и ставил задачу «провести сквозь строй г. г. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т. д., хитро увиливающих от „тенденции к интервенции“, но являющихся (бесспорно!) интервенционистами»