. Однако в своих публичных выступлениях 1930 и последующих годов Бухарин не переставал бичевать собственные прошлые «ошибки» и прославлять «победы» сталинского руководства.
Даже людям, далеким от партии, было ясно, что бывшие «вожди», капитулируя перед Сталиным, окончательно утрачивают собственную личность, свои волевые, нравственные и интеллектуальные качества. Так, в 1930 году М. Пришвин сделал в своем дневнике примечательную запись: «Сознают ли вполне такие люди, как Бухарин, что, отрекаясь публично от себя самих, они в то же самое время и лично кончаются». Отречения продиктованы тщетной надеждой «когда-нибудь при удобном случае вернуть человеческую душу в сохраняемый футляр от исчезнувшего себя самого» [612].
Вымогательство всё новых покаяний неумолимо влекло этих людей по наклонной плоскости. О противоестественном образе жизни, который им приходилось вести, свидетельствует тот факт, что члены «бухаринской тройки» почти перестали встречаться между собой из-за боязни быть обвинёнными в продолжении «фракционной деятельности». Дочь Рыкова вспоминала, что после 1930 года в их доме почти никто не бывал. Она же рассказывала, как в начале 30-х годов ей пришлось быть свидетельницей оскорблений Рыкова со стороны сталинцев. В правительственной ложе Большого театра «Сталин ответил отцу на что-то с небрежным презрением, и тогда все остальные (члены Политбюро) как по команде набросились на Рыкова, все заговорили сразу, громко, резко, зло» [613].
Непрерывное вымогательство покаяний и клятв в верности «генеральной линии» от лидеров бывших оппозиций не преследовало цель утвердить какие-либо принципы, поскольку всякие принципы утрачивали ценность в условиях бесконечных бюрократических зигзагов. Цель этих вымогательств, как подчеркивал Троцкий, сводилась к одному: «внушить партии, что какое бы то ни было противодействие или сопротивление, какая бы то ни было критика аппарата, какой бы то ни было ропот, даже шёпот против аппарата… могут привести лишь к репрессиям или к новым идейным унижениям. „Самокритика“ служит той же цели с другой стороны, ибо означает обязанность членов партии критиковать то, что „критикует“ аппарат» [614].
Не все покаяния бывших оппозиционеров были от начала до конца лицемерными. В книге «Сталин» Троцкий ссылался на свидетельство большевика-невозвращенца Бармина о том, что многие сомневавшиеся, колеблющиеся или прямые противники Сталина в начале 30-х годов считали, что несмотря на все его ошибки, провалы и преступления, страна всё же движется вперед и поэтому нужно отбросить все другие соображения и работать под его руководством