На остановке в другой бухте бравый пиратоборец Мэтьюз познакомился с местным плантатором, бывшим флибустьером Джоном Плантеном, гордящимся тем, что некогда под его началом находились Ингленд и Эвери. Он пригласил Мэтьюза в свою усадьбу и устроил пир, радуясь встрече с земляками, которые продали ему часть одежды и спиртного, брошенных пиратами.
Радость его заметно поубавилась на следующий день, когда борцы с морскими разбойниками отбыли на ратные подвиги. Они увозили золото, полученное от Плантена, приятные воспоминания о его гостеприимстве, а также все товары, которые продали ему, но так и не отдали.
Мэтьюз и впредь не брезговал любыми методами для того, чтобы разбогатеть. Он прибыл в Англию с таким состоянием, что смог, проиграв процесс Ост-Индской компании, выплатить огромный штраф за незаконные действия и все-таки остаться «на плаву». В 1742 году его даже назначили послом в Турции и командующим средиземноморским флотом. Но он так бездарно руководил английскими моряками в сражении с испано-французским флотом у Тулона, что был разжалован и уволен в отставку.
Как видим, в борьбе с морскими разбойниками ни англичане, ни французы, ни испанцы не смогли добиться успеха. Скорее даже наоборот, пиратские хищные нравы распространились среди военных моряков.
…В 1712 году под давлением европейских государств, ориентированных на захват заморских колоний, пираты решили организоваться под эгидой какой-либо державы. Остановили выбор на Швеции. Не исключено, что их привлекла слава короля Карла XII, как романтического героя.
Посланец пиратов «адмирал» Каспар Морган обещал передать королю сокровища, которые якобы спрятаны на Мадагаскаре. Трудно сказать, чем бы закончились эти дипломатические переговоры. Карл XII в начале лета 1718 года, подписав назначение Каспара Моргана наместником шведской короны на Мадагаскаре, вскоре погиб во время похода в Норвегию. Есть некоторые сведения, что Петр I тоже проявил интерес к мифическому заморскому государству, но быстро уяснил бесперспективность этого проекта.
Показателен сам факт стремления пиратов к какой-то форме государственности. Их почему-то перестали удовлетворять неформальные временные объединения. Это свидетельствует о возрастающем давлении на них со стороны борющихся за колонии мощных капиталистических держав.
Морские разбойники, как пишет И. В. Можейко, «не исчезли совсем, но с каждым годом их становилось все меньше, пока в начале сороковых годов Индийский океан не был заполнен английскими и французскими военными эскадрами. Война между европейскими державами, первая настоящая война в этом бассейне, практически положила конец пиратству».