— Я… посмотрю на тебя. Можно?
— Можно, конечно, — удивилась его просьбе Женя. — Тебе всё можно.
Эркин медленно плавно выпрямлялся, не разрывая замок, а мягко очень плавно отделяясь от Жени, и встал над ней на коленях так, что Женя осталась лежать на спине между его ногами. Его взгляд мягко гладя двигался по ней, как до этого его руки, и на себе он ощущал такой же гладящий взгляд.
— Какой ты красивый, Эркин.
— Опередила, — улыбнулся он. — Только ты лучше. Правда.
— Сейчас скажешь, что лучше всех, — смеялась Женя.
— И скажу. Это тоже правда, Женя. Ты лучше всех.
Женя медленно закинула руки за голову и потянулась.
— Как хорошо, Эркин.
— Лучше не бывает, — кивнул он. — Я уложу тебя, хорошо?
— Как это?
— Ну, ты поспишь. Тебе надо отдохнуть.
— А тебе?
Он улыбнулся её вопросу.
— От радости не устаёшь.
— Ой, как это тебя хорошо получилось?! — Женя порывисто поднялась к нему. — Значит, тебе это в радость и ты не устаёшь, а мне, значит, отдыхать надо, мне, получается, это не в радость, да? Вот я тебя за это сейчас!
Она обхватила его за шею и резко дёрнула на себя. Эркин поддался рывку и позволил повалить себя на постель. Задыхаясь от смеха, она шутливо тузила его, так что он попросил:
— Женя, не щекочи, я ж в голос заржу, Алису разбудим.
— Придушу провокатора, — грозным шёпотом сказала Женя, усаживаясь на него.
Эркин согнул ноги в коленях, чтобы Женя могла опираться спиной. Теперь она сидела у него на животе и даже ноги ему на грудь поставила.
— Тебе удобно? — заботливо спросил Эркин и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — Ты меня пока душить будешь, я вздремну малость, — закрыл глаза и даже всхрапнул.
Женя рассмеялась и попыталась встать, но он сразу открыл глаза.
— Нет, Женя, ты сиди.
— Тебе же тяжело, — возмутилась она.
— От тебя? Никогда.
Но она всё-таки слезла с него и встала.
— Лампа догорает уже.
— Понял, — Эркин потянулся, проехавшись спиной и ягодицами по мягкому ворсу ковра. — Ох, хорошо как. Всё, встаю.
Он сбросил себя с кровати, нашёл шлёпанцы, подобрал штаны и рубашку. Женя уже надела халатик и унесла на кухню чашки, и там теперь еле слышно звякала посуда и плескалась вода. Эркин, прижимая к груди одежду, прошёл к себе в кладовку, вытащил и развернул свою постель, сложил штаны и рубашку и вышел на кухню.
— Я возьму тёплой воды? Оботрусь.
— Конечно, бери, — Женя расставляла вымытую посуду на новенькой проволочной сушке.
— А… а ты?
— Я уже, — засмеялась Женя. — Пока ты штаны свои искал.
— И я уже, — Эркин расправил на верёвке влажное полотенце. — Завтра я поправлю.
— Что?
— Сушку. Там гвозди слабые, я смотрел.