— Ладно, только не вешай мне, мудрой тетке, лапшу на уши! — завелась Марта. — Разглядел, и хорошо. У тебя есть в натуре эта особенность: смотреть и не видеть, видеть, но не суметь разглядеть все до донышка Это не сразу, с опытом приходит.
Стас набрал номер по мобильнику.
— Але, тетя Рита? Дядя Саша дома?.. Да ничего, помаленьку... Дядя Саш, это я! Чего у вас сегодня на обед? Борщик и куриные котлетки? Годидзе! Ну так что, покормите двух бедняг, отравленных ресторанными шкварками?. Да, надоело, ты прав! Так мы заедем?.. Тогда покедова! — Он отключился. — Поехали! Тетя Рита знатные борщи готовит! А куриные котлеты — сама нежность. Я ведь тоже ничего не ел, и от голода башка идет кругом! Долго засиживаться не будем, а потом я отвезу тебя домой.
И Ровенский, не дожидаясь ее ответа, лихо вырулил на мокрую дорогу, подрезав утлый «фиатик», и помчался в сторону дома генерала Стукова, на «Сокол».
Густой красный борщ, с перцем и говядиной, сочные поджаристые котлеты с цветной капустой на самом деле оказались вкусными, и Марта вдруг вспомнила, что, наверное, больше месяца не варила никаких супов. Обленилась в отсутствие мужа. Дядя Саша, по-прежнему облаченный в стеганый теплый халат, обедать с ними отказался, но принес лед и стал пить свое виски, слушая сообщение о Гриневиче.
— Я не могу каждый раз вытаскивать этого индюка из параши, куда он по своей же воле залезает! Ну сколько можно?! Я же не машина «скорой помощи»!
— Марк обещал хорошо заплатить. Любую сумму.
— Обещать он горазд. В результате все сведется к двадцати штукам баксов, я его знаю! — буркнул Александр Васильевич. — Вам налить чего-нибудь по рюмашке?
— Марку веры нет, — подтвердила Земская. — Я пить не буду, а Стасу нельзя.
— Ты видишь, как мне сложно руководить предприятием? — усмехнулся Ровенский.— Ладно, сделай в последний раз, я ему слово дал, что уговорю тебя!
—А ты впредь словами не бросайся! — вспылил Стуков. — А то завел себе домашнего генерала! Живи по уму! Скромно, по возможностям!
— Да ладно, не шуми, ты не на планерке с подчиненными! Сидим, говорим по-родственному. Не можешь сделать, так и скажи: не могу. Или не хочу! А чего мне нотации читать?! Марк ненадежный человек, дурной, я это понимаю, но других постоянных партнеров, с кем бы я уже пять лет работал, у меня нет. Это тоже надо учитывать. Я бы вообще хотел жить и работать где-нибудь в Испании, Посиживать в кафе на веранде, за стаканчиком вина большую часть дня. А приходится здесь болтаться... Поговори со своими, — сбавив тон, попросил Ровенский. — Может быть, удастся что-то сделать.